Пахан долго раздумывал над моими словами, потом сказал:
- Врешь ты все это... Мне хочется верить в Бога и в хорошую загробную жизнь...
- Хозяин - барин, во что хочет, в то и верит.
...Перед смертью священник исповедовал пахана и отпустил ему грехи. Я при этом не присутствовал. Но хоронили мы его с отпеванием в церкви. Священнику мы хорошо заплатили, и он старался. Перед отпеванием он нам сказал, что при упоминании Бога все мы должны креститься, и показал нам, как это делать. Тогда впервые в жизни я крестился. Совсем по другому, чем Катя и Жюль Верн, умер наш пахан. Он позаботился о себе, чтобы попасть на небо, а не в Ад.
ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ В ДОВИЛЛЬ
Рассказывает адвокат Тессон
Я принял приглашение Сержа поехать на виллу Гароди.
Придя домой, уселся перед письменным столом в своем рабочем кабинете, уперся в стол головой и, обхватив её руками, закрыл глаза. Не прекрасное лицо Иваны и изящество её форм стояли перед моим взором, а очаровательная белокурая головка с небесно-голубыми очами, с застенчивой улыбкой, девически чистым лбом.
Поясняю: раньше я был увлечен Иваной, до того, как на ней женился Серж... Теперь я влюбился в совсем юную девицу. Она покорила меня в то прекрасное весеннее утро, когда после зимы набережные Сены и расположенные на них лавки букинистов вновь заливали лучи яркого солнца.
Ее сопровождала матушка, искавшая для неё какой-то школьный учебник, необходимый ей для сдачи последнего экзамена в заканчиваемой ею школе. Ей было семнадцать лет. Она все ещё держалась за мамину руку. Жила в ближайшем квартале. Скромное общественное положение, прекрасная семья с единственной дочерью, безупречные нравы. Эта милая девица, так мне полюбилась, что я вскоре женился на ней.
В то время я по крайней мере знал, что делаю! Я навел справки, и, женившись на ней, тотчас же, как и представлял себе, обрел безмятежное желанное счастье. Впрочем, я тщательно старался оградить его всеми разумными мерами предосторожности от любых случайностей. Поскольку я был безгранично влюблен, то ясно отдавал себе отчет в том, что мне присуща ревность, тем более, что сам я был не первой молодости и достаточно наслышан о скандалах на почве супружеской измены с той или другой стороны. Поэтому я никого не принимал у себя, кроме Сержа и его друга Артура, да нескольких ещё школьных товарищей-одноклассников, которые не могли вызвать у меня необоснованных подозрений.
Перед нашей "первой ночью", уже лежа в постели, моя несравненная "девочка", стыдливо шепнув мне на ухо, призналась, что недавно её изнасиловал рослый, сильный мужчина, сосед по дому, воспользовавшись тем, что её отец был на работе, а её мать куда-то ушла по делам из их жилища. И посему моя "девочка" лишилась девственности, лишилась по грубому принуждению, не в силах справиться с навалившимся на неё зрелым мужчиной.
Естественно, я ей поверил и великодушно простил её за это невольное нарушение моего, как я был до этого абсолютно уверен, права "первой ночи".
Ну так вот: в один прекрасный день я удостоверился, что эти правдивые глаза, этот лоб девственницы, эти почти что детские вьющиеся локоны, словом, вся эта "чистота" просто-напросто банальнейший обман. Оказалось, что моя "девочка" вполне "взрослая", что она, когда меня не было дома, шлялась к своему первому любовнику, к тому же женатому... Встречались они в отелях, где сдают номера на день, а то и по часам, и моя "простушка", похотливо воспринимала столь же похотливые ласки того самого мужчины, который её якобы изнасиловал и лишил девственности.
До той злополучной поры я был всегда бодр, энергичен, ни разу не пасовал перед трудностями, нередко встречавшимися в моей адвокатской практике, ни разу не пасовал и перед прекрасными парижанками, женившись над одной из них в тридцатилетнем возрасте. Она беззаветно любила меня, была тоже ещё очень молодой, но всегда преданной мне, как супругу. К моему горю, она вскоре после нашей свадьбы серьезно заболела от брюшного тифа и скончалась у меня на руках... Потом я все время вспоминал о её ласках, о её намерениях родить мне двух сыновей... дни и ночи тосковал, как безутешный вдовец, дав себе слово больше не жениться... Прошло ещё некоторое время, я по-прежнему не искал наслаждений у других прекрасных женщин... А потом я вдруг встретил мою "девочку" и решил снова обзавестись семьей, мысленно попросив прощения у покойной, представив себе, что и моя "девочка", повзрослев как женщина, обязательно родит мне двух, а может и трех сыновей...
...А теперь о Довилле, о вилле "Шер Ами", куда меня от имени мадам Гароди пригласил Серж. Что-то в выражении его лица при этом мне не понравилось. "Я ему почему-то нужен в Довилле", подумал я. В последнее время мы с ним встречались довольно часто, я познакомился и его другом Артуром. Был знаком я достаточно и с семейством Гароди, особенно наслышался о "галантных" похождениях профессора, волочившегося за юбкой любой пришедшейся ему по вкусу красавицы. Его повседневное сотрудничество с Иваной мне не нравилось, хотя я решил не вмешиваться в интимную жизнь моего друга.
С Сержем и его другом Артуром нас связало одно дело. Как адвокат я бы за него не взялся, но мне предложили большие деньги. Дело в том, что Сержу и Артуру предложили найти одного человека и "вернуть" его в Москву. Этот человек был вице-президентом одного крупного банка. На Западе был получен кредит в 30 млн. долларов. Такой кредит трудно получить, да ещё для коммерческих структур. Можно только догадываться какие силы в России были задействованы для получения этого кредита.
Вице-президенту банка за содействие полагалось получить один миллион долларов. Сумма не мала! Кредит был получен. Но вице-президент все переиграл и довольно талантливо: он оставил всех в дураках. Тридцать миллионов он сумел переправить в зарубежные банки на свой счет, сам осел во Франции.
Отловить беглеца поручили Сержу и Артуру.
Они занимались этим делом около двух месяцев. Мне досталось оформление юридических формальностей отправки беглеца в Москву, тем более у него в кармане был уже авиабилет на рейс самолетом "Эр Франс" Париж - Нью-Йорк. Нужно было сделать так, чтобы все, кто общался с беглецом во Франции, не всполошились сразу же после его исчезновения и не начали его искать.
Когда беглеца отправили, не могу сказать как, Серж мне сказал:
- В Москве, в хорошем подвале он все расскажет и все вернет. Им займутся опытные "братаны".
ТАЙНЫ СЕМЬИ ГАРОДИ
Рассказывает Серж
"Шер Ами" представляла собой одну из прекрасных вилл округи. Гароди были весьма богатой семьей. Глава семьи Ролан Гароди в свое время женился на мадам Терезе Югон, молодой вдове почившего престарелого мсье Югона, сколотившего немалое состояние на торговле оружием для стран Ближнего Востока, особенно для Израиля. Выгодная женитьба позволила Ролану оставить клинику и посвятить себя лабораторным исследованиям, а затем и основать свой институт.
Мадам Тереза Гароди подошла к своему сорокалетию. Однако её лицо сохраняло прежнюю, весьма ощутимую свежесть, и ей нравилось вставать в кокетливую, хоть внешне и целомудренную позу перед молодыми ухажерами, что ей очень шло. Телосложение у неё было пышным, формы, хотя и несколько расплылись из-за обильных завтраков, обедов и ужинов, но сохраняли сексуальную притягательность. Особенно пышными были её груди, всегда призывно проглядывавшие из-за глубокого декольте, да бедра, которые вместе с прекрасными ножками сулили обильные плоды любви. Она всегда была крайне любезна со всеми теми, кого её супруг приглашал к их домашнему очагу.
Все знали, что она страстно и преданно любит своего супруга, ничего не жалея для его исследований и не обращая особого внимания на его похождения. Но находились злые языки, утверждавшие, что все неутоленные как следует в супружеской постели страсти, толкали и её на любовные наслаждения "на стороне". Однако она была настолько скрытной и предусмотрительной, что об этом никто не знал.
Как бы то ни было Тереза Гароди стала умелой ученицей своего мужа: женщина с чисто гуманитарным образованием, она обеими руками взялась за химию и стала работать в институте, где царил её Ролан, стала неплохой ассистенткой супруга. Завистливые ученые-мэтры без стеснение сплетничали, что в первых успехах института Гароди есть и её немалая заслуга.