И вдруг по городу разнесся слух, что первый жених, мечта дворянских невест, решил бракосочетаться с пятнадцатилетней дочкой нижегородского купца Никитина.
Новость взбудоражила всех. Это было невероятно, чудовищно. Мезальянс! Дворянин и купчиха!
Будущий тесть Давыдова — Иван Васильевич Никитин был владельцем крупной бакалейной лавки в городе. Но купец он был не простой. У него хорошо были налажены связи с оптовиками, которые доставляли ему чай высших сортов, привезенный из Китая, Индии и Цейлона. Свой ароматный товар Никитин сам же и расфасовывал. И этикетки наклеивал свои — «Чай Никитина». Жена Ивана Васильевича — Евгения Ивановна, была урожденная Пожарская. А быть потомком прославленного воеводы, спасителя России, князя Дмитрия Пожарского, в Нижнем Новгороде значило, да и до сих пор значит многое!
В скором времени общественное мнение обрело вполне определенную форму, а именно, что красавец Александр Давыдов и юная красавица Софья Никитина — пара подходящая, друг друга достойная. И, что главное, они поженились по взаимной любви.
Поначалу Александр оказался примерным семьянином. С первых лет пошли дети: три мальчика и две девочки.
Старшего сына, по традиции рода Давыдовых, нарекли Александром. Далее следовали Софья, Николай, Константин и Вера. Было красиво: старший сын — тезка отца, старшая дочь — тезка матери.
Первые годы совместной жизни молодых супругов протекали по образцу большинства благополучных семей. Но вот до Софьи Ивановны стали доходить слухи о любовных похождениях мужа. Она ревновала, плакала, упрекала его, думала все образуется… Но слухи множились, и, наконец, измена Александра стала очевидной.
После долгих переживаний Софья Ивановна решила покинуть дом и, взяв с собой только младшую дочурку Верочку, уехать тайком в Хабаровск. Там жила ее двоюродная сестра Маша. Она была замужем за кадровым военным — капитаном Кочетовым, служившим воинским начальником Хабаровска. Судя по письмам, у них был хороший дом и жили они в достатке.
— Поеду в Хабаровск… Конечно не «насовсем», — рассуждала Софья Ивановна, — пусть Александр почувствует, кого он лишился… пусть образумится… вот тогда я вернусь. А до того он не должен знать, где я нахожусь… и вообще никто не должен этого знать. Уеду тайно… С собой возьму только Верочку, со старшими детьми ничего не случится, гувернантка у них хорошая…
Так она решила, так и поступила.
Деньги Софья попросила у отца.
— Пятьсот целковых? — удивился Иван Васильевич, — неужто зятек в карты продулся?
— Александр здесь не причем, эти деньги нужны лично мне и, если можешь, не спрашивай для чего…
Иван Васильевич не стал спрашивать. Пожав плечами, он достал бумажник и отсчитал купюры. Дочь свою он любил до самозабвения…
— Ну, что же, раз надо — бери. В конце концов в этом доме все твое…
Свой тайный отъезд Софья Ивановна рассчитала до мельчайших подробностей. Заезжать в Давыдовский дом она уже не будет, нет необходимости. И здесь можно подобрать нужную, на первых порах, одежду и для себя и для ребенка. А дальше видно будет.
В те годы в Хабаровск можно было попасть по железной дороге только через Харбин. Чтобы никто не догадался, каким поездом и в какую сторону она поехала, Софья Ивановна еще в полдень вызвала извозчика, погрузила большую плетеную корзину и вместе с Верочкой отправилась на вокзал.
Там она заранее приобрела билет на отдельное купе первого класса и, притулившись в дальнем углу зала ожидания, опустила на лицо густую вуаль. Верочку покормила захваченными из дому медовыми пряниками и яблоками.
И началась жизнь, полная трудностей и забот.
Софья Ивановна долго бедствовала, работала учительницей в сельских школах. Со своим мужем и старшими детьми отношений не поддерживала, зато все свои силы и все свою любовь отдавала младшей дочери — Вере. Мать второй раз вышла замуж. У Веры обнаружился редкий дар — прекрасный голос. Произошел октябрьский переворот. Власть поменялась…
Кроме японцев, китайцев и корейцев, в Николаевске-на-Амуре можно было встретить представителей еще многих европейских и заокеанских государств. Вскоре в городе, наряду с японскими отрядами, появились отряды белогвардейцев, бежавшие из Сибири. По ночам шла стрельба.
Штаб анархистов, которые приобретали тут все большую власть, расположился в здании Дворянского собрания. Среди командования была одна женщина — некая Нина Киашко. Как потом стало известно, она была дочерью иркутского генерал-губернатора.