Проживала она в Женеве и специализировалась, имея в виду её революционное прошлое, на освещении деятельности партии эсеров. По неизвестной причине в 1908 году она вернулась в Россию, где предложила свои услуги в политическом сыске начальнику Орловского ГЖУ. Спустя время вышла в отставку, и по ходатайству министра внутренних дел П. Столыпина ей была назначена пенсия в размере 40 рублей в месяц. Однако в 1911 году она вновь оказалась на службе в Заграничной агентуре с окладом 350 франков в месяц. Спустя год вновь вернулась домой. Род её занятий в это время неизвестен. Однако привычка к тайной жизни, видимо, наложила свой отпечаток на её судьбу. В 1916 году она вновь стала сотрудницей Орловского ГЖУ под псевдонимом «Бланш», правда, без определённого оклада содержания. Выходит, что работала она в политическом сыске «чисто за идею»[9].
В списках секретных агентов за рубежом значились и другие женщины, состоявшие на службе в охранке. Например, мещанка из Череповца Августа Матвеевна Романова в 1913 году активно работала в революционной среде в Париже. В сыскном ведомстве империи она имела псевдоним «Шульц». Однако среди политических эмигрантов из России она была известна как Мария Фёдоровна Исполатова, Ольга Субботина и Юлия Любимцева[10].
В парижском архиве упоминалась среди агентов некто Ковальская. Каких-то сведений о ней обнаружить ни тогда, ни позже не удалось. По предположению В.К. Агафонова, настоящая фамилия секретного агента Скарбетэ, а Ковальская всего лишь её псевдоним. Провокаторы в то время часто пользовались реальными фамилиями известных революционеров. В данном случае речь идёт об известной революционерке Ковальской, свыше 20 лет находившейся в каторжной тюрьме[11]. Были среди агентов-женщин и такие, кто выполнял лишь периодические или разовые секретные поручения. Например, в архиве Парижского бюро упоминается агент Боровская. Она была женой врача и постоянно проживала в Кракове в период с 1904 по 1908 год. Ей поручалось «освещение» польского революционного подполья. Полученные сведения она самостоятельно доставляла в Варшавское охранное отделение.
Далее мы предложим читателю очерки о судьбах женщин, связавших свою жизнь со служением Отечеству в секретных службах Российской империи. Они были выходцами из разных сословий, имели разный уровень образования, служили на территории империи и за её пределами. Их судьбы сложились по-разному, но каждая из них верила, что служит на благо России.
Глава 1
Женские лица в третьем отделении
На секретной службе у трёх правителей России
В числе первых женщин, состоявших в подданстве Российской империи и привлечённых к выполнению тайных поручений русских императоров, оказалась секретный агент и тайный информатор императрицы Екатерины Великой и её сына императора Павла I. Она была известна под именем Анны де Пальмье, что косвенно может свидетельствовать о её французской ветви в биографии. Кстати, заметим, что её жизнеописание имеет значительные пропуски, искажения и содержит немало фактов сомнительной достоверности. Некоторые страницы её биографии безвозвратно утрачены, что еще больше осложняет поиск истины в целях восстановления реального образа этой необычной во многих отношениях женщины.
О ней практически никто из современников не упоминал в своих воспоминаниях, даже те аристократы из ближнего круга царских особ, которых упоминала сама Анна де Пальмье. В силу плотного покрова тайны над жизнью и судьбой этой таинственной девицы её биография изобилует многими «белыми пятнами» и значимыми для её судьбы скрытыми периодами жизни и секретной службы. Возможно, что какие-то важные этапы её судьбы до сих пор пылятся в архивных хранилищах, к которым не имеют доступ многие исследователи и историки. И получается так, что основными источниками биографических и иных сведений о таинственной Анне де Пальмье являются её собственноручные воспоминания, написанные в краткой версии на русском языке и в более расширенном варианте на французском языке. До сих пор нет однозначного ответа на вопрос о том, были ли мемуары (воспоминания) Анны де Пальмье опубликованы в царской России. Проводимый нами поиск таких возможных публикаций на момент написания книги результата не дал. Поэтому исследование в этом направлении продолжается. При этом сохраняется понимание того, что завершающие годы своей жизни она провела в опале, и вряд ли у широкой читательской публики того времени сохранялся интерес к её делам и состоявшейся судьбе.
9
См.:
11
См.: