Слегка повернув голову, девушка окинула взглядом тонущую в сумраке комнату: небольшая, но уютная, стены обиты узорчатой тканью, на окнах и двери плотные бархатные портьеры. Сквозь щель в дверной портьере пробивался лучик света, и оттуда доносились приглушенные голоса. Но кто говорил, и о чём шла беседа, непонятно. Затем неожиданно послышался взрыв весёлого женского смеха и звон металла, словно на пол уронили поднос. Элайна вздохнула и поморщилась от боли в груди и голове. Захотелось пить, и она тихо позвала:
– Эй…
Голос звучал хрипло, словно у птицы-падальщика. Её не услышали, и женщины в соседней комнате продолжали хихикать и о чём-то весело болтать.
Элайна с трудом приподняла голову, и увидела рядом с кроватью табурет, на котором стояли кувшин и глиняная кружка. Она протянула руку и сбросила кружку на пол. Но та упала на прикроватный коврик, который приглушил звук падения. Тогда девушка в раздражении ударила по кувшину кулаком. Он был серебряный – звон его падения на каменную мозаику пола мгновенно прервал весёлый разговор двух болтушек. Послышался шелест юбок, и в комнату поспешно вошла пожилая женщина, одетая в строгое чёрное платье. Другая, помоложе, с любопытством заглядывала в дверь, просунув в комнату только голову.
Увидев очнувшуюся девушку, женщина ласково улыбнулась и произнесла по-ассветски:
– С возвращением, госпожа. Мы уже беспокоились, что ваша душа улетела на Небеса, забыв на грешной Аквии бренное тело…
Когда женщина приблизилась, Элайна заметила на ней тонкий серебряный ошейник, и поняла, что это рабыня.
– Воды… – тихо попросила.
– Одну минутку, госпожа!
Рабыня подобрала кувшин и кружку и поспешно вышла в другую комнату. Снова послышались приглушенные голоса, хлопнула дверь, а через минуту женщина вернулась с полным кувшином и новой кружкой. Напоила девушку, осторожно поддерживая её под голову.
Утолив жажду, Элайна почувствовала облегчение. Начало клонить в сон. Закрыв глаза, тут же провалилась в глубокий сон.
Проснулась ясным днём. Комнату заполнял солнечный свет. Полог кровати был поднят, чтобы девушка могла дышать свежим воздухом, проникавшим через открытое окно. Вместе с лёгким ветерком в помещение проникали изумительные цветочные ароматы, слышался дружный щебет птиц. Портьера, отделявшая соседнюю комнату, была раздвинута, и оттуда доносилось чудесное пение. Нежный женский голос тихо напевал под негромкие звуки аккордо старинную ассветскую балладу о любви рыбачки и ушедшего в поход воина. Элайна не слышала песню прежде, но хорошо знала ассветский язык, и песня её очаровала, несмотря на незатейливый сюжет и простую мелодию.
Её снова мучила жажда, и девушка потянулась к кувшину, стоявшему на табуретке. На этот раз она не стала бросать его на пол, а стукнула несколько раз кружкой о крутой бок кувшина. Звон услышали, и песня прервалась. Появилась уже знакомая рабыня в чёрном. Напоила, поправила подушку и подала плоский горшок, чтобы больная могла справить естественные нужды.
– Может, госпожа хочет покушать свежего горячего бульончика? – спросила рабыня.
– Нет, – ответила Элайна и закрыла глаза. Она ощущала себя совсем больной, и это ей не нравилось.
– Мне посидеть с вами?
– Нет…
– Тогда я выйду. Если я вам понадоблюсь – дёрните за этот шнурок над головой. В той комнате прозвенит колокольчик, и я приду.
– Хорошо… – ответила девушка, не открывая глаз.
Она чувствовала непреодолимую сонливость и отдалась этому чувству без сопротивления. Болела голова, пересыхвло во рту, всё тело ломило, как после напряжённой тренировки.
Через какое-то время пришёл высокий седовласый мужчина, одетый в добротный костюм. Осмотрел девушку с ног до головы, пощупал пульс и заглянул в глаза. Элайна догадалась, что это лекарь, и не сопротивлялась, когда он проделывал с ней разные, иногда болезненные, манипуляции. Закончив осмотр, он присел на край кровати и похлопал пациентку по здоровой руке.
– Всё не так плохо, как я думал. Вы здоровая крепкая девушка… Я ожидал худшего. У вас прочная голова и сильное тело, сударыня. Вам повезло: ушиб головы, пара сломанных рёбер, содранные коленки и порез на ладони – вот и все ваши раны. Будем надеяться, что к свадьбе не останется даже шрамов.
– Разве я выхожу замуж? – удивилась девушка.
– Ну… Когда-нибудь выйдете ведь? – усмехнулся доктор. – Вы ещё молоды и довольно симпатичны… Кстати, сколько вам лет?
– Мне? – Элайна на минутку задумалась. – Кажется, двадцать.