– Я хочу показать вам окрестности замка. Здесь встречаются очень живописные места.
– С радостью посмотрю на них.
– Ничего, если я буду в шлеме? Я знаю, его вид неприятен вам, но без него я не появляюсь перед подданными. Они уже привыкли к нему, и вряд ли воспримут меня в ином облике.
– Я тоже привыкну к нему, милорд… Я удовлетворила своё женское любопытство и теперь ваше закрытое лицо не тревожит меня.
– Я ценю вашу сдержанность, сударыня. И рад, что вы никому не рассказали о том, что увидели под маской.
– Я знаю, что вы не желаете огласки, и уважаю ваше желание. Вы господин и хозяин этого дома, а я здесь всего лишь гостья и пленница, пользующаяся вашими милостями. Я не собираюсь нарушать установленных вами правил.
– Мне приятна ваша покорность, но я не хочу, чтобы вы чувствовали себя пленницей. Вы моя гостья. Пока, во всяком случае…
– Как пожелаете, сиятельный, – послушно склонила голову девушка.
Элайна сама удивлялась своей покорности, но сегодня у неё не было настроения спорить с лордом. Глядя на блестящую полированную поверхность шлема-маски, она видела изуродованное шрамами лицо и вспоминала глубоко несчастный взгляд, которым лорд смотрел в никуда, сидя в одиночестве и пустоте своей опочивальни. Она понимала, что вся его холодность и отчуждённость всего лишь защитная реакция израненной души, желающей любви и понимания, но натыкающейся на отвращение и неприятие в глазах женщин, когда он открывал им своё лицо. Когда лорд медленно и грациозно встал и приблизился, когда она почуяла запах его тела и ощутила тепло ладони на своей руке, ей вдруг захотелось прижаться к его широкой груди и утешить, как маленького ребёнка. Этот внезапный порыв удивил и даже испугал девушку, не склонную, в общем-то, к сентиментальности.
– Идёмте, сударыня? – спросил лорд, взяв её за руку.
– Да, милорд, – встрепенулась девушка и слегка зарделась от смущения, словно девочка, застигнутая за предосудительным занятием.
– О чём вы только что думали? У вас был такой странный взгляд, когда вы смотрели на меня. Мне даже стало неловко.
Элайна зарделась ещё больше.
– Позвольте не отвечать, милорд… Не все женские мысли должны знать мужчины, иначе они возгордятся…
– Конечно же, вы можете не отвечать. Простите, если мой вопрос смутил вас.
Лорд замолчал и до самого выхода из замка не проронил ни слова. Девушка изредка поглядывала на его твёрдо сжатые губы, но по ним нельзя было определить, о чём думает сиятельный.
Во дворе их ждали две лошади: большой сильный мерин лорда тёмно-гнедой масти и светлая кобылка для девушки.
Элайна снова удивила лорда, отказавшись от помощи услужливо подставившего согнутую спину раба, и легко вскочившая в седло, даже не касаясь стремени. Её уверенная и твёрдая посадка говорила, что седло для неё так же привычно, как стул в комнате. Лёгкой рысью они покинули замок и, проехав немного по дороге, свернули на еле заметную тропинку, ведущую в горы. Сначала она петляла среди невысоких, поросших жёсткой травой и редким чахлым кустарником склонов. Судя по тому, как уверенно, почти без понуждения седока, шёл конь лорда, этот путь был ему хорошо знаком.
Через пару кемов тропинка нырнула в узкое тёмное ущелье, полускрытое завесой из вьющихся лианок. Проехав его, они оказались на широкой поляне, покрытой изумрудной травой и пёстрым ковром из цветов. Лорд придержал коня, оглянулся на спутницу и спросил:
– Видели вы более очаровательное место, чем это?
Элайна вынуждена была признать, что не видела. Она, конечно же, видела много красивых и очаровательных уголков Ледеберга, но в этой поляне присутствовало особое очарование. Цветы так гармонично подобраны по цветовой гамме, что трудно поверить, что эта поляна взращена самой природой, а не засеяна руками искусного садовника. Воздух, в этом закрытом со всех сторон месте, был неподвижен и благоухал пьянящими запахами и дурманящими ароматами, пестрел роями разноцветных, порхающими над цветами, насекомых. И ещё в воздухе слышался лёгкий хрустящий звон. Когда девушка спросила, откуда он доносится, лорд указал на серебряную нить ручейка, невидимо струящегося среди растений. Он петлял по всей поляне, наполняя воздух прохладой и нежным журчанием.
Покинув райскую полянку, они проехали по ущелью, выехали на покрытые тенистым лесом склоны, и через несколько кемов подъехали к огромной скале, расколотой надвое. К расщелине пришлось подниматься по скользящей под копытами коней осыпи. Перед расщелиной лорд спешился и привязал коня к суку искривленного засохшего дерева, росшего у подножия скалы.