На полу сидит еще одна девушка. Она упорно смотрит вниз, и я не могу ничего сказать насчет ее внешности. Не важно. Вот она все же подняла голову и… оказалась парнем с удивительно красивыми волосами. На нем зимняя куртка. Странно, здесь ведь так тепло. Еще он носит классные черные ботинки на плоской подошве, которые отлично смотрелись бы на мне. Никак не найду себе такие. Чем он там занят, мне не видно, похоже, ковыряет ногти колпачком от ручки… Нет, нет, он красит их! Точно, красит ногти черным маркером.
А вот и еще одна девушка — стоит, прислонившись к столу, и громко выскребает ложкой остатки йогурта со дна стаканчика, не обращая внимания на Руфь. Рядом с ней я выгляжу младенцем, хоть мы и одного возраста. У нее огромный лоб, я такого не видала. На этой девушке топ с лямочками и широкая длинная юбка. Боже, какие худые руки! Не шевелись она, я бы решила, что передо мной труп.
Такие тонкие волосы мне всегда нравились, однако они зачем-то покрашены в цвет хаки. Выглядит жутко. Девушка стоит, широко расставив ноги и прищурив глаза, будто в раздумье, того и гляди, швырнет ложкой в Руфь. Надеюсь, не швырнет. Что, если она поднимет руку и под мышкой окажутся волосы? Боюсь, я не вынесу такого и закричу… Погодите… Она кинула стаканчик из-под йогурта и ложку в мусорку! Ложка была совсем хорошая.
— Хлоя, это Халли Смит, арт-директор, — представляет Руфь.
Девушка с ложкой.
Халли машет мне рукой. Я отвечаю тем же.
А она вполне ничего. Я всегда говорила, что нельзя судить людей по внешности.
— Трай, один из наших самых талантливых художников, — продолжает Руфь.
Парень на полу, у которого красивые волосы, зато, видимо, нет фамилии.
Трай не поднимает головы. Оно и понятно, остался последний ноготь.
— Али Родс.
Девушка, которая все роняет.
— Привет! — говорит Али слишком громко и стукает себя по лбу.
— Привет, — отвечаю я, стараясь говорить как можно громче.
— Ронда Голд работает у нас одиннадцать лет.
Женщина с тонкой талией, блестящим поясом и длинными ногтями.
— Приятно познакомиться. — Ронда снова упирает руку в бок с таким видом, будто пришла на пробы для «Няни». Я машу ей в ответ, но случайно роняю кисть. Надеюсь, никто не заметил.
Руфь начинает вводить меня в курс дела:
— Ронда занимается буклетом советов косметолога, который мы делаем в преддверии Недели ароматов. Трай работает над оформлением материалов для отдела продаж. Али готовит цветовую схему для ежегодного весеннего обеда, на котором мы собираемся продвигать наш номер, посвященный новым весенним коллекциям; для этого номера подготовлена статья «Портрет леди». И наконец, Халли разрабатывает новый комплект мультимедийных средств.
Руфь начинает беседовать с каждым по отдельности. Они демонстрируют ей свои достижения. Как только она отворачивается от Трая, он показывает ей средний палец. Халли, слушая Руфь, вроде бы соглашается с каждым словом, поддакивая: «Именно, именно». Руфь смотрит на ее работу и кивает. Когда она подходит к столу Али, та случайно режется макетным ножом.
Бедняга молча поднимает кровоточащий палец вверх, а потом разворачивается и выходит из комнаты. За ней тянется тридцать футов киперной ленты. Наверное, она зацепилась за ее туфлю. Если бы я не видела, как Али повесила трубку телефона, едва сняв ее, я удивилась бы. Всем наплевать, что она истекает кровью. Думаю, ей порядком достается. Руфь наплевать на все, в частности на то, что все эти люди на дух ее не переносят. Эту комнату смело можно называть «Жуткое кровавое шоу «Я ненавижу Руфь»».
— Хлоя, походи тут, освойся, обрати внимание на то, как мы работаем, а потом возвращайся в мой кабинет.
Мне хочется попросить Руфь не оставлять меня наедине с этими людьми, но она быстро выходит из комнаты.
Я хожу вокруг на цыпочках, пытаясь изобразить интерес к их работе, но при этом остаться невидимкой. У меня почти получается не встречаться ни с кем из них глазами, однако когда я подхожу к столу Халли, та почему-то решает показать мне все проекты, над которыми она работала, возможно, всю жизнь. Я не знаю, что и сказать. Судя по всему, эта девушка потратила лучшие годы жизни, делая сотни одинаковых папок.
— Хм-м, — говорю я снова и снова. Я пытаюсь каждый раз издавать другой звук, но все равно получается «Надо же, я до такого бы и не додумалась», что чистая правда. Я понимаю, что мой отдел занимается ерундой.
Вряд ли сотрудники отдела продаж пользуются этой работой. Так и вижу, как они по очереди выносят папки огромными кипами, чтобы выкинуть их в мусорный бак за пределами здания.