При этом Фейт, про которую говорили, что она «всего-то на пару ступеней ниже Глории Стайнем на Лестнице славы», осталась на виду. В конце 1970-х она начала писать книги для массового читателя, продавались они хорошо благодаря бодрым и боевым призывам не сдаваться. Потом, в 1984-м огромную известность приобрел ее манифест «Женские убеждения», в котором, по сути, женщин призывали осознать, что женственность далеко не сводится к подбитым ватой плечам и жесткой линии поведения. Корпоративная Америка пытается заставить женщин вести себя так же гнусно, как и мужчины, заявляла Фейт Фрэнк, но женщины не обязаны капитулировать. Они способны быть сильными и влиятельными, сохраняя при этом понятия о чести и порядочности.
Похоже, людям действительно не хватало этого призыва – в том числе и всем тем женщинам, которые подались на Уолл-Стрит и только нажили себе проблем. Женщины способны прорваться, заявляла Фейт: они могут образовывать кооперативы или, как минимум, менять существующие порядки в своих собственных фирмах. А мужчинам, добавляла она, не помешает толика очарования, чтобы уравновесить привычную жесткость с новой мягкостью. Равновесие – ключ ко всему, считала она. Книгу допечатывали постоянно, хотя для каждого нового издания ее приходилось капитально перерабатывать.
Поскольку интервью Фейт давала внятные, по делу и по сути, ей выделили собственное время в ночной телепрограмме «Резюме», где она интервьюировала других: иногда она приглашала мужчин-сексистов, а они по причине непомерного тщеславия даже не понимали, почему именно на них пал выбор. Они появлялись на экране, время от времени надували щеки и отпускали одиозные замечания, а она остроумно их поправляла – или без всякого труда ставила на место.
Но, хотя интервью Фейт пользовались популярностью, к середине девяностых программа закрылась. Фейт тогда все еще писала книги, но продажи у них были так себе. Она продолжала публиковать довольно скромные продолжения «Женских убеждений» (последнее, вышедшее в конце девяностых, было посвящено связи женщин и новых технологий и называлось «Убеждения в электронных письмах»). В итоге Фейт совсем перестала писать книги.
На самых ранних фотографиях, которые удалось отыскать Грир, Фейт Фрэнк, высокая стройная женщина с длинными темными вьющимися волосами, выглядела трогательно молодой, открытой. Один снимок запечатлел ее на демонстрации в Вашингтоне. На другом она оживленно жестикулировала в студии одной из программ – тех круглых столов, посвященных культуре, которые выходят в эфир поздно ночью: гости на белых крутящихся стульях, в расклешенных джинсах, непрерывно курили и орали. Фейт вступила в эфире в дебаты с упертым женоненавистником писателем Холтом Рейберном. Он в тот вечер попытался ее перекричать, но она отвечала ему невозмутимо и логично – и в итоге одержала верх. История попала в газеты, в итоге именно после этого Фейт и пригласили на роль ведущей в «Резюме». Еще на одной фотографии она держала в слинге младенца-сына и разглядывала макет журнала через головку, которую ребенок еще едва держал. Фотографии сменялись все более и более поздними, а Фейт Фрэнк оставалась все такой же элегантной и блистательной в сорок, пятьдесят, шестьдесят лет.
Почти на всех фотографиях на ней были высокие сексуальные замшевые сапожки – ее собственный символ. В сети нашлись интервью и профили; в одном месте упоминалась ее «поразительная несдержанность». Фейт, похоже, действительно легко раздражалась, причем не только на писателей-женоненавистников. Судя по описанию, она была женщиной доброй, но не лишенной слабостей, порой вздорной, но неизменно великодушной и обаятельной. Впрочем, к тому моменту, когда она приехала читать лекцию в колледже Райланд, ее уже воспринимали как персонажа из прошлого, о таких часто говорят с восхищением и особым тоном, которого удостаивается не всякий. Фейт была своего рода фонарем, горевшим непрестанно, даровавшим спокойствие.
Когда вечером Грир с Зи явились в церковь, заполнена она была всего на две трети. Погода для осени выдалась особенно гнусная, поднялась метель, в зале ощущался запах и дух школьной раздевалки: полы скользкие, влажные, все ищут, куда пристроить отсыревшую верхнюю одежду, в итоге скатывают ее в ком и неловко прижимают к себе. Многие студенты пришли потому, что их к этому обязали преподаватели. «Она сильно повлияла на многих людей, в том числе и на меня. Сходите обязательно», – предупредил один преподаватель социологии с легкой угрозой в голосе.