Студенты художественных факультетов занимались друг другом и только друг другом. Можно подумать, что Грир с Зи вышли на лесную прогалину и наткнулись там на некую субкультуру. Постоянно упоминался «мужской взгляд», хотя Грир в первый момент расслышала как «мужской зад» – но в итоге все поняла. Они с Зи довольно быстро оттуда смылись, а когда выбрались наружу, следом выскочила еще одна первокурсница и тут же уверенно и без всякого спросу к ним присоединилась. Она сообщила, что зовут ее Хлоя Шанаган и она, похоже, пыталась изобразить этакую артистичную сексуальность: каблуки-шпильки, драные джинсы и звонкая гроздь тонких серебряных браслетов. В арт-студию забрела случайно, сообщила она; на самом деле она искала Тета-Гамма-Пси.
– Мальчишник? – уточнила Зи. – А зачем? Они мерзкие.
Хлоя передернула плечами.
– Говорят, у них бочка пива и громкая музыка. А мне нынче только того и надо.
Зи посмотрела на Грир. Хочет она на настоящий мальчишник? Грир этого хотела почти меньше всего остального, но при этом не хотела остаться одна, так что можно и туда. Она подумала, как прямо сейчас Кори стоит на какой-то вечеринке, привалившись к стене, и над чем-то смеется. Представила, как на него смотрят самые разные люди – он неизменно выше всех присутствующих – и смеются в ответ.
Из Грир, Зи и Хлои сложилось странное трио, однако Грир слышала, что в первые недели студенческой жизни такое происходит постоянно. Люди, у которых нет решительно ничего общего, сходятся на короткое время очень близко, точно члены коллегии присяжных или выжившие в авиакатастрофе. Хлоя провела их через Западный двор, они обогнули похожую на крепость Библиотеку Мецгера – ярко освещенную и пронзительно-пустую, точно круглосуточный супермаркет глухой ночью.
Фотографий, посвященных непосредственно учебе, на сайте Райланда было маловато: студенты в защитных очках что-то делают с паяльной лампой в лаборатории или щурятся, глядя на доску, исписанную вычислениями – а все остальные фотографии показывали всевозможные развлечения: полуденное катание на коньках по замерзшему пруду, классическое «трое под деревом» – студенты болтают под развесистой кроной дуба. На самом деле на территории колледжа рос всего один такой дуб, и его давно зафотографировали до полусмерти. При свете дня студенты тащились к аудиториям через лишенный элегантности кампус, некоторые и вовсе в пижамах, подобно членам добродушной медвежьей семейки из детских книг.
Но когда наступала ночь, колледж начинал жить своей настоящей жизнью. Целью их сегодняшнего пути был просторный проржавевший студенческий клуб, в котором громыхала музыка. В проспектах колледжа это называлось «подлинной Грецией». Грир представила, как потом пошлет Кори сообщение: «подлинная греция: шта? где аристотель? где рецина?» Но тут вдруг привычные ехидные комментарии на общем языке, которые так забавляли обоих, показались бессмысленными, ведь его здесь нет, нет даже рядом, а она входит в широкие двери с двумя совершенно случайными девицами, двигается навстречу неприятным и заманчивым запахам и – косвенно, в конечном пределе – к Фейт Фрэнк.
Дежурный напиток вечера назывался «Райланд-флинг», тускло-розовый, цвета дешевого лимонада, но на Грир, которая весила меньше пятидесяти килограммов, а поужинала всего несколькими грустными кучками чего-то съедобного из салат-бара, он мгновенно произвел могучий оглушающий эффект. Обычно ей нравился этот приятный прилив ясности, но сейчас она знала, что ясность вернет ее в несчастье, а потому в один глоток выхлебала первую порцию приторно-сладкого «Райланд-флинга» из пластмассового стаканчика с острым шипом на донышке и сразу встала в очередь за второй. Две порции, плюс выпитое в Доме Испании, немедленно подействовали.
Вскоре они с двумя ее приятельницами уже отплясывали в кругу зрителей, будто развлекая некоего шейха. Зи танцевала отлично – описывала бедрами круги и работала плечами, остальные же движения были сведены к заученному минимализму. Хлоя выписывала с ней рядом фигуры руками, ее многочисленные браслеты звенели. Грир двигалась как получится и с непривычной раскованностью. Выдохшись, они плюхнулись на пухлый черный кожаный диван, от которого шел легкий запах жареной рыбы. Закрыла глаза, а вокруг все разрасталась хип-хоп песенка Пуньяшуса: