Я думала, что он потеряет терпение, вознесет руки к небу, обратится к своим богам, твердо поставит меня на место и обругает, но он разнял руки, положил ладони на бедра и устало покачал головой:
— Вы правы. Я не могу вам дать никакой гарантии. — Он поднялся и засунул руки в карманы халата. — Я попрошу Коллино найти вам назначение в другое место.
Он повернулся ко мне спиной и направился к двери. Я вскочила:
— Почему вы это делаете?
Уже положив ладонь на ручку двери, он удивленно обернулся:
— Что именно?
— Почему не пытаетесь…
Я поколебалась, ведь точно не знала, что хочу сказать. Он завершил фразу вместо меня:
— Сделать так, чтобы последнее слово осталось за мной? Убедить вас, угрожать, обругать вас?
— Да.
Он вздохнул:
— Мне очень жаль, я слишком устал, чтобы вам это объяснять.
Тогда терпение потеряла я:
— Но я хочу понять!
Он широко улыбнулся, как кот в «Алисе в Стране чудес». И эта улыбка оказалась заразительной. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не улыбнуться, и поняла, что он это заметил.
— Все зависит только от вас.
У меня на мгновение пропал дар речи, а потом я сказала:
— Неделя?
— Неделя. Вы будете делать все, что я скажу. В обмен на это…
— Я могу озвучивать любую критику, которая у меня появится?
— Любую.
— И потом, если я не захочу здесь оставаться, я обрету свободу?
Он помолчал долю секунду и сказал:
— Что бы ни случилось, вы получите свободу.
Я покачала головой. Мне говорили, что он всегда держит слово.
— Хорошо. Что вы хотите, чтобы я делала?
Он указал на тетрадь в линейку, которую я положила на стол:
— Продолжайте писать свое сочинение.
И он вышел, чтобы позвать следующую пациентку.
Время чаепития
Врачи, которые хотят власти, делают все, чтобы ее добиться.
Те, кто хочет лечить, делают все, чтобы от нее удалиться.
Весь день до вечера я усердно записывала все подряд. У меня всегда была исключительная память, но столько всего нужно было запомнить, а я практически разучилась писать (вот что происходит, когда только и делаешь что стучишь по клавиатуре) и боялась упустить важные вещи. Я хотела показать ему, что все вижу, что у меня тысяча замечаний касательно его поведения, которое я всегда считала сомнительным… Ну, по крайней мере, довольно часто.
Последняя утренняя пациентка вышла из кабинета в половине второго дня. Консультации должны были возобновиться через час. Карма предложил мне пойти с ним пообедать в интернат, но я отказалась. Он не стал настаивать, и я осталась в кабинете, чтобы записать все, что увидела и услышала, но прежде всего чтобы снабдить все это своими комментариями.
Когда я снова услышала его голос (он обращался к Алине), было уже без четверти три, а я все писала. Он зашел посмотреть, что я делаю. Я остановилась и сказала, что готова. Я не хотела, чтобы он подумал, что я не справляюсь.
Каждый раз, когда он выходил за новой пациенткой, я стояла у входа в кабинет и улыбалась. Он представлял меня женщине и спрашивал у нее, разрешает ли она мне присутствовать на консультации, добавляя, что я буду делать записи, но что ее частной жизни ничто не угрожает. И что, само собой, она может в любой момент попросить меня выйти.
Но ни одна из женщин этого не сделала.
Когда консультации закончились, он спросил, не хочу ли я сходить домой и прийти сюда позже, чтобы подвести итог дня. Я посмотрела на часы. Было шесть вечера. У последней пациентки встреча была назначена на половину пятого. Она вошла в кабинет в четверть шестого, и он продержал ее сорок пять минут. Я отпросилась у него на минутку, вышла и включила мобильный. Ни одного эсэмэс, но три голосовых сообщения. Раздраженная и уставшая, я их выслушала. Первое — от подруги, Доминик: Как дела на новой службе, дорогая? Второе — от моего преподавателя, который приглашал в гости. Третье сообщение оставила Матильда Матис, местный представитель фармацевтической компании «WOPharma»: предлагала мне опробовать эндоскоп, который она представила несколько месяцев назад акушерам-гинекологам частных клиник Турмана, и спросила, как продвигается мой анализ клинического исследования. Как же она меня бесит. Анализ никак не продвигался. В папке была сотня дел, и я их еще не открывала, я подумала, что времени достаточно, первое собрание презентации состоится… не знаю когда, но я узнаю об этом за несколько дней.