Джулия знала, что он нравится ей. Каждый взгляд, каждое слово, каждое случайное прикосновение были заряжены скрытым сексуальным напряжением, которое вскоре стало бы совсем невыносимым, если бы она немного не разрядила его в бассейне с минеральной водой.
А Грант? Будет ли он, вернувшись домой, думать о ней? Эта мысль привела в движение новые лавины желания, которые Джулия тщетно пыталась остановить.
Джим оказался в бойлерной, но, прежде чем найти его, Джулия услышала, как унесся в ночь автомобиль Гранта Дилени. Вскоре Джулия тоже уехала — только теперь она больше ничего не ждала от этого вечера.
Вернувшись домой в половине двенадцатого, она включила телевизор и налила себе щедрую порцию алкоголя. Поняв, что не может сосредоточить внимание на полуночном ток-шоу, Джулия приняла душ и уже было направилась в спальню, как вдруг заметила, что на телефонном автоответчике для нее есть сообщение. Вне всяких сомнений, его оставили, пока она была в ванной.
Джулия нажала кнопку и немало удивилась, услышав голос Гранта:
— Привет, мисс Маркис, это Грант Дилени. Я хотел поблагодарить вас за то, что вы помогли мне легко обосноваться на новом месте. Думал, что мне будет трудно привыкнуть к работе на берегу, но теперь мне кажется, что я работаю в «Сибаритах» уже много месяцев. В общем, это все. До завтра! Еще раз спасибо.
Сообщение вновь наполнило Джулию радостью. Грант Дилени принадлежал к тем мужчинам, которые нравятся женщинам любого возраста и с которыми чувствуешь себя очень уютно. Когда они находились наедине друг с другом, Джулии было так просто забыть о том, что он ее подчиненный. Наверно, они могли бы стать хотя бы друзьями.
И тут Джулия вспомнила, что чувствовала в бассейне, когда была совсем рядом с ним, и вздрогнула, словно ее окатили ледяной водой. Кого она пытается обмануть? Ведь она не хочет видеть Гранта Дилени в роли друга, с которым приятно посидеть за бокалом вина у камина. Она жаждет, чтобы он стал ее любовником.
А этому никогда не бывать.
Никогда-никогда.
Глава шестая
Сон становился проблемой. Даже если Джулии удавалось ненадолго уснуть, она просыпалась рано. А потом вместо того, чтобы оставаться в постели и анализировать мысли о месте мужчины в ее жизни, она вставала. После занятий йогой Джулия готовила себе завтрак из фруктов и травяного чая и усаживалась перед телевизором послушать умиротворяющую болтовню утренней телепрограммы «Ранний звонок».
На следующий день после купания в бассейне вместе с Грантом Дилени Джулия поднялась в половине седьмого и, как обычно, скучала за пустыми разговорами белокурой телеведущей Линдсей Кинг, болтавшей обо всем подряд и ни о чем в особенности.
Однако внезапно Джулия встрепенулась, услышав имя Джереми Кэдстока.
— …У нас в студии, чтобы ответить на некоторые вопросы, касающиеся его кампании «За общественную нравственность», — улыбаясь, продолжала Линдсей Кинг.
Оператор взял общий план, и на телеэкране появился член парламента — он сидел в кресле, держа в руке бокал с апельсиновым соком.
— Мистер Кэдсток, ваша кампания по улучшению морального облика Британии произвела настоящий переполох. Не могли бы вы рассказать нашим зрителям более подробно о своих целях?
— Охотно, мисс Кинг. — Джереми Кэдсток елейно улыбнулся, глядя с экрана серыми глазами, полыхающими евангелическим смирением. — Мне бы хотелось напомнить вам, что, как демократически избранный член парламента, я заседаю в палате общин, являясь представителем общественности. Понятие «общественная нравственность» подразумевает под собой то, что считают нравственным простые люди, и, полагаю, здесь у нас полное взаимопонимание. Большинство людей знает, что нравственно и прилично, и они не хотят, чтобы их пичкали той мерзостью, которую в наши дни кое-кто выдает за невинное развлечение.
— Скажите, мистер Кэдсток, а что конкретно вы имеете в виду?
— Начнем хотя бы с порнографических журналов и видеофильмов. Ни один добропорядочный гражданин не желает, чтобы эту мерзость демонстрировали на витринах магазинов, где их могут увидеть дети. Большинство из нас предпочли бы, чтобы подобной продукции не существовало вовсе, но давайте, по крайней мере, заставим убрать все это обратно под прилавок, где этой гадости самое место.
— Значит, как я поняла, мистер Кэдсток, вас беспокоит только возможность растления малолетних?