Володя, явно не склонный к подобным откровениям в своей повседневной жизни, смотрел в окно. В его лице отражалась целая гамма чувств. От безнадёжной усталости и скорбящей печали, до испуганного сожаления, упрямства и недовольства. Григорий застыл со стопкой десертных тарелок в руках, не решаясь поставить их на стол, дабы не нарушать негласного молчания. Сергей же, подперев голову левой рукой и запустив пальцы в собственную шевелюру, рассматривал Владимира с таким удивлённым восхищением, как будто впервые в жизни встретился с чем-то, действительно заслуживающим его внимания.
– Ты прав! – наконец воскликнул он, и даже гулко хлопнул рукой по столешнице, – Володька! – Сергей привстал, и развёл в сторону руки, будто собирался его обнять, – Тысячу раз прав, а я нет, поэтому, – он обошёл стол, и наполнил все рюмки, – Спасибо тебе, что напомнил, по какому поводу мы здесь собрались, а посему предлагаю тост за прекрасного человека и отличного друга Григория и его избранницу, уверен, достойнейшую из женщин, Ирину. После того, как все выпили, словно по волшебной команде невидимого режиссёра, начался другой эпизод. Всё разом пришло в движение: стало говорить, смеяться и двигать стульями. Теперь Кристине показалось, что на смену вязкой и неприятной тишине пришёл хаос. И людей в квартире стало в несколько раз больше, чем было изначально.Кристина наклонилась к Сергею:
– Скажи, а почему её здесь нет? – громким шёпотом спросила она.
– Кого? – не понял Сергей. Кристина расширившимися от удивления глазами смотрела, не мигая, на него и пыталась сообразить, почему у Сергея три глаза, причём третий всё время перемещался, и она не успевала за ним следить: только что был на подбородке, а теперь вот на лбу:
– Ну, Ирина, Гришина невеста… – медленно и изумлённо выдохнув, наконец, произнесла она.
– А, – нехотя протянул он, – Ну, просто, у нас же вроде как мальчишник намечался изначально. Кристина охнула и покачала головой:
– То есть что ж получается? – сокрушённо проговорила она, – Я вам испортила мужскую вечеринку? Как неудобно вышло… – она замолчала, сжав руками пылающую голову и наблюдая за собственными ногами, которые проживали какую-то свою, неведомую Кристине жизнь, то самовольно вытягиваясь под столом, то разъезжаясь в стороны. Целиком поглощённая этим процессом, она не замечала, что и Володя, и Гриша, внимательно следят за их беседой. Как, собственно, и того, что левая рука Сергея властными и уверенными движениями скользила по её спине, со знанием дела и каким-то хозяйским домовитым спокойствием, увеличивая радиус охвата и спускаясь всё ниже.
– Что ты! – прошептал он, наклонившись к ней, касаясь её уха, тёплыми и влажными губами – Разве ты можешь что-нибудь испортить, – запустив руку под её футболку, и обдавая шею Кристины горячим дыханием, он выдохнул:
– Как же ты можешь чему-то помешать?
Кристина, словно не полностью выйдя из оцепенения, как в замедленном кадре, медленно и плавно отстранилась. Придвинувшись вплотную и проводя свободной рукой по внутренней поверхности её бедра, Сергей вдруг поднял голову и посмотрел на неё огромными, тёмными и совершенно чужими глазами. «Дура! Он и есть чужой!» – тревожная красная лампочка в её голове, после небольшого простоя не только замигала с новой силой, но даже врубила сирену, отправляя неизвестно кому сигнал SOS. Прямо за его головой находилось окно. На город тихо и бесшумно опускалась ночь. Кристина поразилась сходству бездонной, какой-то окончательной и беспросветной заоконной темноты с глазами Сергея.