Когда в очередной раз чуть слышно зазвонил его телефон, Маргарита Тихоновна с раздражённым недоумением посмотрела на своего бледного супруга, лежащего с закрытыми глазами, как будто ждала от него немедленных и, по возможности, вразумительных объяснений этому возмутительному обстоятельству, но лишь вздохнула, схватила вибрирующий аппарат, вышла из палаты и только тогда ответила на вызов.
– Аллё, папа? – голос дочки прервался тяжёлым, но облегчённым вздохом, – Что с тобой? Я тут с ума схожу, второй день дозвониться не могу, мне Надя сказала, что ты в больнице, но она не знает в какой…аллё… – она вдруг замолчала так испуганно и растерянно, что Маргарите Тихоновне это молчание показалось намного громче её приглушённого плача.
– Лена, – старалась проглотить несуществующий, но такой реальный и такой огромный комок в горле Маргарита Тихоновна, – Папе уже лучше…
Надька стояла возле своего подъезда в своей любимой позе и как всегда несла полную околесицу:
– …Так вот, я присматриваюсь, и вижу, что это мамонты! Представляете? Выстроились в шеренгу и идут так себе не спеша друг за другом…– последние слова Надьки потонули в громком хохоте немногочисленных слушателей. Сидящие на лавочке три женщины, перед которыми и выступала неугомонная Надька, буквально повалились от смеха друг на друга:
– Надька, – утирая выступившие слёзы, наконец, отдышалась одна, – Нет, ей-богу, ты бесподобна, ты как с другой планеты…
– Это ж надо такое сочинить, мамонты на юге, сейчас, в нашем городе, – вступила в разговор та, что помладше, – Боюсь, они снова вымрут, но теперь уже от жары…
– Надь, а динозавров там не было? – вставил, почёсывая тощую грудь, куривший на противоположной лавочке хлипкий мужичок…
Надька обиженно махнула рукой, одновременно поводя плечом, и посмотрела на подъезжающую машину:
– Я говорю вам, что это очень серьёзно, я это видела в таком состоянии, между сном и действительностью, когда уже не спишь, но ещё и не совсем бодрствуешь: мир стоит на краю глобальной катастрофы, мы все, как та бабка из сказки однажды можем оказаться у разбитого корыта…
Из машины вышла и подошла к ним Маргарита Тихоновна. Она поздоровалась кивком головы, и остановилась возле Надьки:
– Спасибо, Надя, – медленно и очень тихо сказала она.
Среди аудитории на обеих лавочках повисла напряжённая и выжидающая тишина. По лицу Надежды за одно мгновение пробежала целая гамма чувств: тревога, удивление, облегчение, радость понимания…
– Да что вы, я ж ничего такого не сделала, – Надька на секунду растерялась, кашлянула, а затем качнула вразнобой грудями, расплылась вдруг в улыбке и звонко, обращаясь исключительно к Маргарите Тихоновне, выпалила:
– А знаете, ведь Костомаров наш домой уехал! – Надька счастливо засмеялась и поправила на голове платок, украшенный вышитыми алыми маками:
– Розка подарила! Помните цыганочку, что у меня жила? – Надька прищурилась и выдержала блестящую актёрскую паузу, – Так вот она же и помогла выяснить, откуда он, Костомаров то есть, представляете!
Маргарита Тихоновна изумлённо подняла брови, и оглядела кивающих, в знак подтверждения Надькиных слов, слушателей.
– И как только этой девчонке удалось, – продолжала восхищённо Надька, – Вы только подумайте, Костомаров, – это не фамилия его вовсе, это посёлок такой в Волгоградской, что ли, области. А зовут его Бобылёв Николай Иванович, 1946 года рождения… Вот фамилия, да, у человека? – по свойственной ей привычке отвлеклась Надька, – Как двадцать пять лет назад похоронил жену, так больше и не женился, зато сын есть…Инвалид детства…– Надька задумалась и покачала головой, – У них там знаменитый монастырь рядом с посёлком расположен, древний очень, и церковь недавно отстроили неподалёку, и Косто.., то есть, Николай Иванович, уже больше тридцати лет председатель церковной общины, – А ещё в воскресной школе преподаёт детям закон Божий, вот почему он всё твердил, что семья, мол, большая, – Надька расплылась в улыбке, будто её только что представили к ордену, – И сын, и земляки уже отчаялись его найти, да тут Розка с помощью их цыганской почты или ещё как, не знаю, помогла. Вот кому спасибо-то нужно сказать… – Надька заторопилась, как будто боялась, что её могут остановить ещё до того, как она скажет самое главное:
– Роза, когда гадала, ведь всё-всё правильно сказала, что он божий человек и пострадал за очень хорошее, богоугодное дело. У них ведь при монастыре ещё и приют был организован для инвалидов, можете себе представить? И Николай Иванович много сделал для того, чтоб это случилось, был, можно сказать, организатором и идейным вдохновителем этого дела. И вот уже перед самым открытием, когда он поехал в областной центр заключать договор на отделку и ремонт здания, его отморозки какие-то сильно избили, забрали деньги, что они всем приходом собирали и которые должны были пойти на оплату ремонтной бригады, да и выкинули где-то по дороге…Она шумно выдохнула и замолчала, – Как он, бедный, в наших краях за 500 километров оказался, одному Богу известно…