Этим объясняется выбор манифеста в качестве излюбленной формы выражения. Парадокс манифеста в том (и, я уверена, Валери это знала), что его призыв к действию — всего лишь призыв, а не само действие, желание, выступающее на губах текста, как брызги слюны. Он слишком серьезен, чтобы восприниматься всерьез. Чаще всего манифест — прибежище для непризнанного художника, начинающего революционера; в конце концов, успешные художники не говорят об искусстве, они его делают. «ОТБРОС — произведение законченного, безнадежного неудачника, и в этом качестве это визионерская вещь», — писала критик Вивиан Горник в своем предисловии к изданию манифеста 1970 года[29]. В бессилии всегда есть величие, и наоборот: это относится к личной жизни Валери в той же мере, что и к ее политическим фантазиям. Ее выстрел в Энди Уорхола подвел черту под периодом сильнейшей паранойи в отношении к издателю, который, как она считала, ее использует; сдавшись полиции, она представилась репортерам как писательница. «Для Валери главным были ее теории, — скажет позднее ее сестра Джудит. — Насилие было случайностью»[30].
Валери уже давно не отпускает меня своими желаниями. Сегодня она живет у меня в голове, как супер-эго, курящее сигареты одну за другой: властная, требовательная, ей невозможно угодить, но она всегда получает удовольствие от жизни. Сначала я думала по примеру Валери написать эту книгу в жанре манифеста — краткие, хлесткие тезисы, возмутительные и пророчествующие. Полагаю, это нас с ней объединяет: любовь к недоказуемым утверждениям, к тому, чтобы идти в своей амбивалентности до конца, кричать, когда нужно говорить, и смеяться, когда нужно кричать. Но меньше всего я хочу идти по пути Валери. Мне совершенно не хочется указывать кому-то, что делать, — я хочу, чтобы указывали мне. Неслучайно Валери порой звучит в «ОТБРОСЕ» как доминатрикс.
Когда я заканчивала это эссе, подруга рассказала мне о существовании порнографического видео, в котором учительница использует цитату из «ОТБРОСА», чтобы соблазнить двух студенток, обратив их в лесбиянок. Все сразу стало на свои места. Вот что Валери со мной сделала.
ИМБИРЕК. У нее зависть в пенису. Ей нужно сходить к психоаналитику[31].
Когда я говорю, что все люди — женского пола, я просто повторяю в других выражениях нечто бесспорное с точки зрения психоанализа: кастрации подвергаются обе стороны. Для Фрейда мужчины, как и женщины, представляют собой частичное, половинчатое решение для всеобщей угрозы кастрации. Оказывается, наличие или отсутствие реального пениса имеет слабое отношение к страху кастрации; важна сама его идея. По Фрейду, этот феномен во многих случаях эмпирически восходит к сексуальным теориям маленьких детей. «У нас есть все основания говорить о комплексе кастрации и у женщин, — поясняет он в 1920 году в примечании к "Трем очеркам по теории сексуальности"[32]. — Дети как женского, так и мужского пола создают теорию, что женщина также вначале имела пенис, который затем был утрачен в результате кастрации».
В последующие годы Фрейд сделает комплекс кастрации краеугольным камнем своей теории полового различия. Первоначально оба пола проходят через фаллическую стадию: мальчик с пенисом, а девочка — с клитором, находясь в блаженном неведении относительно друг друга. И более того, есть только один пол: мужской. «Приходится признать, что маленькая девочка — это как бы маленький мужчина», — пишет Фрейд в лекции о женственности 1932 года[33]. Однако с наступлением комплекса кастрации появляется различие между полами. У мальчика зрелище гениталий сестры вызывает сначала отрицание, затем неохотное принятие, а позднее невыносимую тревогу, что за любое из его нескольких сексуальных преступлений (главное среди которых — эдипальное влечение к матери) отец лишит его заветного отростка. В свою очередь, у маленькой девочки обнаружение пениса вызывает по прошествии схожего периода отрицания глубокую зависть, надолго сохраняющуюся в бессознательном после того, как она сознательно смирилась с его отсутствием. В нормальных случаях зависть к пенису заставляет девочку перенаправить первоначальное желание с матери на отца, который может заместить ее отсутствующий пенис своим, а затем на мужа, который даст ей ребенка как замену пениса. Если же эту зависть не обуздать, то она приведет к неврозу, фригидности и — в некоторых крайних случаях — к лесбийским наклонностям.
32
Фрейд 3. Три очерка по теории сексуальности // Сексуальная жизнь. М.: Фирма СТД, 2006. С. 101.