– Очень рад, что вам приглянулась моя старая хижина. Жаль, вы не останетесь подольше, иначе мы обошли бы ее всю. Кстати, сестрам вы пришлись по душе – возможно, вас это побудит заглянуть к нам снова.
– Приехала бы и без того, – вздохнула Изабелла, – однако, боюсь, все в руках тетушки.
– Уж позвольте, пардон, вам не поверить. Мне сдается, что вы вольны поступать так, как вам угодно.
– Сожалею, ежели у вас создалось подобное впечатление. На мой взгляд, оно говорит обо мне не лучшим образом.
– И тем не менее дает надежду.
– Надежду? На что же?
– На то, что в будущем буду видеть вас чаще.
– А! Для этого мне ведь большой свободы и не требуется.
– Разумеется, нет; однако ваш дядюшка меня, пожалуй, недолюбливает.
– Вы ошибаетесь, милорд. Дядюшка говорит о вас в самых превосходных тонах.
– Счастлив, что вы обо мне беседуете, и все же не уверен в желании мистера Тушетта часто принимать меня в Гарденкорте.
– Ну, за вкусы дядюшки я отвечать не могу, – возразила наша героиня, – однако его предпочтения уважаю. Впрочем, лично мне будет приятно вас видеть.
– Подобные слова я и хотел услышать и совершенно ими очарован.
– Выходит, вас несложно очаровать, милорд?
– Не сказал бы. – Уорбертон на миг остановился. – Тем не менее вы меня очаровали, мисс Арчер.
Его тон Изабеллу напугал – такой она слышала в жизни не раз. Уж не прелюдия ли к серьезному разговору? Продолжения она пока не желала, а потому ответила как могла беспечно и быстро, затратив лишь миг, чтобы перебороть волнение:
– Боюсь, все же к вам я вряд ли еще приеду.
– Никогда?
– Ну, «никогда» – это слишком отдает патетикой.
– Могу ли я нанести вам визит на следующей неделе?
– Разумеется! Что же вам может помешать?
– Серьезных препятствий нет, однако с вами никогда нельзя быть уверенным. Честно говоря, у меня складывается впечатление, что вам свойственно взвешивать своих знакомых на весах.
– Ну, вам это нисколько не повредит.
– Вы очень добры; однако, ежели и так, отношусь с опаской, когда меня подвергают строгому суду. Стало быть, миссис Тушетт собирается увезти вас за границу?
– О да, надеюсь.
– Так Англия для вас недостаточно хороша?
– Каверзные вы задаете вопросы, милорд! Стоит ли на них отвечать? Впрочем, нет: я просто хочу увидеть столько стран, сколько получится.
– Значит, бедную Англию будут сравнивать с иными землями?
– Разумеется. Я рассчитываю получить от подобного сравнения удовольствие.
– Не сомневаюсь, что эта привычка доставляет вам наслаждение. И все же ваши намерения остаются для меня тайной, – вздохнул лорд. – Планы у вас, как видно, большие, а вот цели мне неясны.
– Польщена, что вы придумали насчет меня целую теорию, однако совершенно напрасно. Каждый год не менее пятидесяти тысяч моих соотечественников пускаются в путешествия. Что же загадочного в их целях? Каждый желает развить свой ум новыми впечатлениями – вот и все.
– Так ли уж вам это необходимо, мисс Арчер? Ваш ум и без того остер до чрезвычайности. Вы столь умны, что смотрите на нас свысока; возможно, даже и с презрением.
– С презрением? Да вы смеетесь, – серьезно возразила Изабелла.
– Вы ведь почитаете нас забавными – а это то же самое. Во-первых, мне не хочется выглядеть в чужих глазах забавным, во-вторых, ничего подобного нет и в помине. Так что протестую.
– Ваш протест сам по себе забавен, – улыбнулась Изабелла.
Лорд ненадолго замолчал, а затем продолжил:
– Вы судите со стороны, вам нет дела до того, что здесь происходит. Вам требуется лишь развлечься.
Изабелла вновь расслышала в его тоне странные нотки, только теперь к ним примешивалась горечь – настолько острая и неожиданная, что наша героиня испугалась: не обидела ли она собеседника? Ей частенько приходилось слышать об англичанах как о людях весьма эксцентричных, а один остроумный писатель даже говорил, что, в сущности, британцы в глубине души – чистейшей воды романтики. Неужто в Уорбертоне сейчас проснулся романтизм? Не устроит ли он театральную сцену прямо в собственном доме, при третьей всего лишь их встрече? Впрочем, Изабелла быстро себя успокоила: манеры у него самые утонченные, хоть он ненароком и перешел некоторые пределы, выражая восхищение юной леди, доверившейся его гостеприимству. В прекрасном воспитании лорда наша героиня была убеждена не без оснований – он засмеялся и вновь заговорил уже без всякого следа смутившего Изабеллу душевного порыва: