К сожалению, на силу женской страсти к недосягаемому не влияют даже климактерические изменения в организме. Увядшая женщина может тайком, но при этом серьезно опасаться, что, например, именно в тот момент, когда она удалит себе оставшиеся зубы перед установкой зубных протезов, ей как назло и встретится желанный Кину Ривз. Что, конечно, будет очень досадно, потому что существенно уменьшит ее шансы вызвать его любовь. Она осознает абсурдность этих соображений, но… все равно старается максимально оттянуть момент посещения стоматолога. Подчеркиваю: те, кто диагностируют эти чувства как безумие, как минимум, слишком упрощенно смотрят на вещи. Безумным является человек, который утратил способность видеть себя глазами окружающих. Если же женщина принимает их в расчет, старательно придумывая разумные объяснения своим нелепым поступкам, и опасается, что ее постыдную тайну могут раскрыть (в чем она неправа, так это в том, что окружающие способны предположить подобное), то она не безумна, а просто несчастна. Пропасть между разумом и чувством в ее душе слишком велика. Я уверена, что такие случаи – далеко не единичны.
Радикальные феминистки призывают к ожесточенной борьбе с женской «любовной повинностью», уговаривая своих невезучих сестер предпочесть страданиям (как по реальным, так и «символическим» персонажам) выбор «веселых старых дев». Старыми девами стать нетрудно, но только вот вряд ли веселыми. Феминистские взбадривания – это, безусловно, благородный, но бессильный протест против обреченности женского бытия. Относясь с большим уважением к этим попыткам, я вынуждена констатировать, что путь воина доступен не каждому. Чтобы заставить себя вырвать из сердца несбыточные мечты, нужно сперва ампутировать душу.
Хотя… разве готовность мучиться остаток дней, распаляя сердце абсурдными грезами – это не путь воина? Способность терпеть страдания, по идее, должна котироваться выше, чем малодушные попытки их уменьшить, разве не так? Следовать до конца женскому естеству (в части способности безнадежно влюбляться) – разве это не менее достойно, чем смирение? Миру не холодно, не жарко от тайной старушечьей страсти: вся боль надежно укрыта в ее душе. Так должна ли она стыдиться того, что внутри презренной дряблой оболочки она осталась 16-летней девушкой? Дерзну сказать, что нелепых, абсурдных, «не по возрасту» мечтаний не существует. Мечтать допустимо обо всем, что угодно, и всем, кому угодно. Если разница между шансами на осуществление так называемых «реалистичных» мечтаний (например, о пенсионере из соседней парадной) и сумасбродными зачастую несущественна, то зачем соглашаться на меньшее? Не разумней ли будет мечтать только о самом невероятном и самом сладостном? Мечта по определению должна быть нереалистичной. Мечты, имеющие в материальном мире хоть какие-то шансы на реализацию – это не мечты, а бухгалтерские расчеты. Мечта всецело относится к измерению чудесного. Лишаясь с возрастом обнадеживающих материальных кондиций, мы больше не можем рассчитывать на собственные силы. Значит, у нас больше нет выбора – остается надеяться на чудо.
Но мы не будем превращаться в экзальтированных престарелых дам, которые изображают безумных мечтательниц, потому так модно (это другая рекомендация из книжек по практической психологии). Эти существа на самом деле гиперразумны и не верят в мечту. Нет, с виду мы должны ничем не привлекать к себе внимание, старательно оберегая свой тайный вход в иной мир. Делай то, что должно, и будь что будет в мире грез – это должно стать нашим руководством. Ничем не выдавая того, что мы на самом деле служим мечте, а не презренным приличиям, мы должны подготовить все для того, чтобы Кину Ривзу или кому-нибудь другому (вставить нужное имя) было удобнее встретить нас, и чтобы ничего не помешало ему в нас влюбиться. В смысле, чтобы все зубы были на месте, седина хорошо закрашена и одежда, в которую обернуто наше жалкое тело, была относительно сносной. Это будет единственная наша уступка реальности. Никто и не догадается об истинном назначении наших усилий! И кто скажет, что мы неправы? Ах да, нас ждет горькое разочарование? Ерунда. Разочарование случается лишь тогда, кода мы изменяем мечте. Падение со всего размаха на серый асфальт действительности и впрямь болезненно. Но путь воина в том и состоит, чтобы быть верным ему до конца.
Для оформления обложки издания использована картина Альбрехта Дюрера (XVI век), относящаяся к списку общемирового художественного наследия и не являющаяся объектов авторского права.