Угроза подействовала. Поняв, что Майкл настроен более чем решительно, Джулия нехотя спросила:
– И что же ты мне хочешь объяснить?
– Вот это.
Майкл оплел руками стан молодой женщины и жадно припал к ее рту. Джулия почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Страстный поцелуй пробудил в ней ответное желание. Кровь неистово забурлила в венах.
Поняв, что еще секунда, и остановиться будет невозможно, Джулия собрала остатки сил и отстранилась.
– Ты... ты поступаешь низко, подло... – прошептала она. – Нечестно было тащить меня сюда ради того, чтобы утолить собственную похоть. Неужели тебе непременно нужно было доказать, что ни одна женщина не в силах противиться твоему обаянию? Что ж, я признаю себя побежденной. Ты доказал это. А теперь, пожалуйста, отвези нас с дочкой в город. Надеюсь, у тебя хватит совести больше никогда не показываться в нашем доме.
Вопреки ожиданиям Джулии, Майкл не выглядел ни самодовольным, ни пристыженным. Она предвидела множество реакций на свои слова, но только не ту, что последовала на самом деле.
Майкл улыбнулся.
– Глупышка, как ты могла подумать обо мне такое?
Он ласково провел тыльной стороной ладони по бархатистой коже ее лица, стирая непрошеную слезу.
Джулия изумленно посмотрела на Майкла.
– А что я должна была подумать? Ты ведь хотел доказать, что я слабее тебя.
– Я лишь хотел доказать, что я люблю тебя.
Прозрачно-серые глаза широко распахнулись.
– Любишь... меня?
– Люблю с той самой минуты, когда ворвался в магазин и впервые поцеловал тебя, получив за это пощечину. С тех пор я только и делал, что придумывал всевозможные уловки, лишь бы оказаться с тобою рядом, увидеть твое прелестное лицо, заглянуть в твои волшебные серые глаза. Я знаю, ты ненавидишь всех мужчин...
Джулия робко улыбнулась и приложила палец к губам Майкла.
– Уже нет... не всех...
– Неужели ты хочешь сказать... – Он не верил своим ушам.
– Я люблю тебя, Майкл. Люблю с тех самых пор, как ты впервые поцеловал меня. И даже пощечина не смогла спасти меня от любви к тебе.
– Родная...
Майкл сжал затрепетавшее тело в объятиях и зарылся лицом в каштановые волосы. А Джулия обвила руками сильную шею и со счастливым вздохом склонила голову на мужскую грудь, слушая, как бьются в унисон их сердца. Казалось, все вокруг перестало существовать и на всем белом свете остались лишь они двое.
Неизвестно сколько времени они простояли неподвижно, не в силах произнести ни слова от избытка чувств. Наконец Джулия пошевелилась.
– Майкл, любимый... А я-то думала, что тебе неприятно находиться рядом со мной.
– Совсем наоборот, любовь моя.
– Но ты же называл меня упрямой, несносной, настырной.
Майкл поднес к губам нежную ладонь и ласково прикоснулся к ней губами.
– Расценивай это как комплимент, дорогая. В жизни не встречал женщину с более бешеным темпераментом, чем у тебя. Да все остальные по сравнению с тобой – холодные, бездушные манекены! Только полный идиот вроде Фрэнка не смог бы разглядеть этого с первого раза. – Майкл несколько отстранился и с притворным испугом спросил: – Ничего, что я так называю отца Джилли?
Фрэнк. Впервые Джулия не вздрогнула при упоминании этого имени. Кошмарный сон остался в прошлом, уступив место восхитительному настоящему. Она вновь обрела возможность смеяться, дышать, жить.
И любить.
– Если бы ты знал, как называла его я, ты бы не стал спрашивать, – рассмеялась Джулия и прижалась к нему. – У моей дочери нет отца.
– А тут ты ошибаешься, – возразил Майкл. – Как только мы поженимся, я усыновлю Джилли.
– Усыновлю? – передразнила Джулия. – По-моему, ты слишком часто забываешь о том, что у меня девочка, а не мальчик. – Внезапно до нее дошел смысл сказанного. – Что... что ты сказал?
– Выходи за меня замуж, Джулия, – попросил Майкл. – Обещаю, мы будем безгранично счастливы.
– Замуж? – пролепетала она. – Но ты же убежденный холостяк!
– Был. Пока не увидел тебя в магазине и не понял, что не могу жить без тебя, без твоей улыбки, без твоего смеха. Я знаю, ты против всяческих браков. Но для меня придется сделать исключение. – Увидев, что Джулия открыла рот, Майкл поспешно добавил: – Только не вздумай спорить. Я все решил. Если ты не скажешь «да», мы навсегда останемся здесь и умрем от жажды и голода. Если тебе не жаль ни меня, ни себя, то подумай хотя бы о Джилли. Итак, каков будет ответ?