– Я… я хотел бы поблагодарить вас, ваша светлость, – сказал Дик, останавливаясь. – Знаю, что относился к вам не так, как вы того заслуживали, но все это в интересах девочек, вы же понимаете. Теперь понятно, что вы не хотели им плохого. Нужно сказать, здорово вы все это провернули. – Удовлетворение, невольно испытанное Лайонелом от слов старика, сильно портило отсутствие подобного же одобрения от другой обитательницы дома. – Если бы не вы, Мэри никогда не вышла бы замуж за своего парня, и все мы очень благодарны вам за это. Однако… – Дик замолчал, обдумывая свои дальнейшие слова, что только усилило нехорошие предчувствия Лайонела. – Однако осталась еще одна вещь, – продолжил Дик, почесав подбородок. – А так как это связано с вашим пребыванием в Рэдкорте, надеюсь вы тоже найдете способ разрешить вопрос…
Шофер опять замолчал, оставив Лайонела гадать, что он, собственно, имеет в виду. У него не было никакого настроения заниматься головоломками.
– Нельзя ли попонятнее? – поинтересовался баронет. Ухмылка, растянувшая губы Дика, понравилась ему еще меньше, чем нежданные комплименты.
– Видите ли, ваша светлость, дело в том, что вы достаточно долгое время живете в доме, в котором нет компаньонки. Раньше, разумеется, она у нас была, но, когда кончились деньги, ушла, а за ней и вся прислуга. У девочек не осталось никого, кроме меня, а я не очень гожусь для этого.
Лайонел кивнул, не совсем, впрочем, понимая, куда клонит его собеседник.
– Что и говорить, вы, конечно, оказались здесь не по своей воле, зато остались-то по своей, и мы с вами прекрасно знаем, что подумают ваши великосветские друзья. Живя рядом с Элен в присутствии одной лишь младшей сестры, вы вне всякого сомнения, погубили ее репутацию.
Поняв, что беспокоит старика, Лайонел с трудом сдержал смех. Напряжение спало, и заметивший это Дик поспешил продолжить объяснения.
– Не подумайте ничего дурного, ваша светлость, – сказал он, выставляя вперед руку, будто обороняясь. – Мне не хочется с вами ссориться, но, думаю, вы должны поступить с Элен по справедливости, а это можно сделать, только женившись на ней. Она вашего круга, дочь графа и все прочее, лучше не найдете, хоть весь Лондон обыщите, уверен в этом, – добавил старый слуга. – Если же после всего происшедшего вы уйдете в сторону, то пострадает именно Элен, которая никак этого не заслужила.
Положа руку на сердце, нельзя было не отдать дань уважения преданности Дика – и его смелости. Не многие слуги осмелились бы сделать подобное предложение лицу такого положения. Криво усмехнувшись, баронет, несмотря на все их предыдущие стычки, почувствовал желание утешить старика.
– Уверяю вас, что у меня нет ни малейшего намерения оставлять мисс Литтлтон в затруднительном положении.
Явно неудовлетворенный столь туманно выраженным обещанием, Дик нахмурился.
– Что-то не пойму. Значит ли это, что вы женитесь на ней?
Лайонел задумался. Он был искусным игроком и не считал, что ему следует открывать свои карты. В последнее время баронет часто думал над этим вопросом, хотя в присутствии предмета их разговора все его сомнения тотчас же куда-то улетучивались. Однако резоны Дика были не слишком убедительны: о присутствии Лайонела Хартфорда в Рэдкорте знали всего лишь несколько доверенных слуг, и, если бы он уехал, все осталось бы в тайне.
При этом ничто не мешало ему и в этом случае заняться дядей Рейнолдом и, вырвав контроль над наследством из его рук, передать его лицу, заслуживающему большего доверия, после чего Элен могла вновь войти в общество, которого так долго была лишена. Представив себе Элен на светском приеме, окруженную толпой поклонников, Лайонел невольно сжал кулаки.
Конечно, она уже не столь невинна, какой была до встречи с ним, он разбудил в ней страстность. Но девушка по-прежнему может преподнести в подарок мужу свою девственность. И тут внезапно, при одной только мысли о возможности того, что кто-то другой будет заниматься с ней любовью, Лайонел решился. Все существо его наполнило непреодолимое, примитивное желание обладать ею.
– Да, я женюсь на ней.
Дик энергично закивал в знак одобрения.
– Видит Бог, это хорошая новость, ваша светлость. Действительно хорошая. Надо поскорее сказать Пег. Она будет просто в восторге, вот увидите!
– Да, не сомневаюсь, что в полном восторге будут все, – сухо ответил Лайонел.
За исключением, может быть, будущей невесты.
Стоя в темной кухне, Элен благодарила Всевышнего за то, что наконец-то осталась в одиночестве, наедине со своими мыслями. Пег уже ушла спать, чтобы встать назавтра пораньше, а у Элен больше не было такой необходимости. Ей было грустно, хотя какие-либо причины для этого, казалось, отсутствовали. Мэри обрела своего любимого, оказавшегося не бессердечным негодяем, а робким и любящим ее молодым человеком. Сестре больше не грозит неопределенное будущее безденежной матери-одиночки, у нее будет муж, зарабатывающий достаточно для того, чтобы прокормить семью. Счастье Мэри обеспечено.
Тогда почему же у нее так болит сердце? Никогда в жизни ей не приходилось завидовать Мэри. До сегодняшнего дня Элен казалось, что с уходом сестры она останется в полной изоляции. Даже Дик, по всей видимости, находит все больше и больше удовольствия в компании Пег. Надо будет поговорить с Лайонелом, наверняка тот сможет подыскать старику-шоферу какую-нибудь работу в своем лондонском доме.
– Элен?
Голос Дика заставил ее сдержать подступившее рыдание и обернуться. Ей не хотелось, чтобы шофер видел ее в таком состоянии, иначе он никогда не согласится переехать в Лондон.
– Дик, как хорошо, что зашел сюда! – воскликнула она. – Помоги мне, а то я никак не могу найти остатки того чудесного вишневого торта, что приготовила Пег.
– Извини, но я его доел, – заявил Дик. – Давай лучше попробуем вина, которое купил его светлость. У нас есть что отпраздновать.
– Да, новости чудесные, – отозвалась Элен с вымученной улыбкой. – Мы должны чокнуться за счастье Мэри! Кто бы мог подумать, что ее любимый все это время был совсем рядом.
– Что ж, должен признать, что его светлость совсем не дурак. Как он быстро справился с этим делом! Да и вообще… Я был не прав насчет него, Элен. – Его слова настолько поразили девушку, что она чуть не выронила из рук бутылку. – Понимаешь, – с ухмылкой пояснил Дик, – я ведь должен приглядывать за вами, а что мы знали о нем? Только то, что он жесток, опасен и очень богат. Не слишком хорошая рекомендация для околачивающегося около двух девиц мужчины. Но он совсем не такой, Элен.
Элен насторожилась. Впечатление было такое, что Дик пытается убедить в этом не только себя, но и ее. Столь внезапная перемена его отношения к Лайонелу была подозрительной. Она не перебивала старого слугу, ожидая разъяснений.
– Да, он прекрасный парень. Отлично понимает что к чему. – Дик подмигнул ей и одним глотком выпил свою порцию вина. – К тому же не какая-то размазня, а настоящий мужчина. Он будет тебе отличным мужем.
От неожиданности Элен даже поперхнулась вином.
– Мужем?
– Точно. Я убедил его поступить по справедливости.
– Что значит «по справедливости»?
– Я объяснил, что его пребывание в Рэдкорте при отсутствии у тебя компаньонки вызовет нехорошие слухи, и он со мной согласился. Даже спорить не стал.
В этом был весь Лайонел Хартфорд. Трезво и здраво мыслящий. Будучи честным человеком, он сделает то, что должен сделать, – возьмет ее в жены, даже если не желает этого. Она содрогнулась.
Никаких иллюзий в отношении себя Элен не питала. Она может готовить, ухаживать за садом и вести счета, но понятия не имеет, как поддерживать светский разговор, как пользоваться косметикой… Ей, вынужденной бороться за выживание их маленькой семьи, прежде и думать о таком не приходилось. А что до всего прочего… Элен прекрасно осознавала, что по части миловидности и женственности ей далеко до Мэри, не говоря уже об окружающих Лайонела лондонских красавицах.