Ж. Я рассталась со своим ледоколом.
М. Почему? Вы же любите, когда так.
Ж. Кто — вы? И что именно любим?
М. Ну в целом женщины. Чтобы мужчина двигался уверенно, мощно.
Ж. Ааа. Ну в целом да. Я вчера весь вечер пыталась ему объяснить, что это выглядит привлекательно. Но только до тех пор, пока этот танк не едет по тебе лично.
М. Да, понимаю, о чем ты. Когда танк к тебе едет, это нравится, а когда въезжает, не нравится… Ну понятно же, что танк не перестанет быть танком. Приманиваешь танк и охотно пускаешь в дом. Но в доме он уже не нужен… Парадокс.
Ж. Приманка для танка. На редкость дебильное название. Зато правда. А с третьей стороны — если в мужчине нет этой внутренней силы и убежденности в своей правоте, то он вообще ляжет под кустом и будет в небо смотреть. И до фени ему будет все, что в мире происходит. И он прекрасен на самом деле. Но только женщины ему совершенно не нужны.
М. А мне кажется, без женщины любой, танк/не танк, неполноценен и не может раскрыть себя.
Ж. И тут женщиной как идеей не отъехать? Она нужна материальная? со всеми своими ямочками и глупостями в голове?
М. И материальная тоже. Это неотделимо
….
Все это мне кажется невероятно любопытным. И оно же, женское любопытство, не дает покоя- как далеко можно зайти в подобных бесплотных беседах? На следующий день переписка продолжается.
М. Как поживаешь?
Ж. Все хорошо. Твоими молитвами.
М. Я не молился.
Ж. Дездемона) Дездемон. Дез-демон. В ней наверное тоже демоны жили?
М. Во мне их точно нет.
Ж. А во мне есть. Вывожу их погулять периодически.
М. Чтоб не гадили внутри?)
Ж. Да. Пусть гадят снаружи. Сеют смерть и разрушение) а домой приходят тихие умиротворенные. (…)
Ж. Послушай, это же так странно да, что из одного слова может вдруг возникнуть целый образ. Как чай, знаешь китайский есть, когда ты бросаешь в кипяток только невзрачный шарик. А он постепенно начинает раскрываться, как удивительный цветок.
М. Да-да, может получиться целое блюдо. Доширак)
Ж. Завари всего Ожегова)
М. Нет-нет, я заработаю несварение) Изжога от Ожегова.
И вот в этих и подобных незатейливых хитросплетениях ты вдруг чувствуешь себя пойманной в сети. Которые, возможно, никто и не думал ставить. Но ты-то в них уже запуталась.
Это, пожалуй, самый волнительный момент во всей истории. Ты еще почти ничего не знаешь о человеке. Ты видела лишь несколько его фотографий разных лет. Ты слышала о нем от общих знакомых в общих чертах. Он невероятно притягателен для тебя именно своей неопределенностью. Ты можешь вкладывать любой смысл, вдумывать, встраивать любые черты в его образ — и все будет правдой. Потом вы начинаете переписываться — и ты очаровываешься еще больше. Его умом, его способом выстраивания речи, его выбором слов. Умножая при этом все, что есть в твоей голове о нем, на это словесное оформление. Потом он присылает голосовое. И сначала это вызывает некоторую оторопь. У тебя не вяжутся голос и картинка. Та, что на фото и та, что в твоей голове. Потом ты несколько раз прокручиваешь это голосовое — и постепенно начинаешь привыкать к нему. К тому, что голос звучит именно так — низкий, глуховатый, несколько безэмоциональный, немного напоминающий черно-белую фотографию без наведенного контраста, но не размытую при этом. И наконец, тебе уже кажется, что ты всегда этот голос знала и представляла именно таким, и разве он может быть иным, ведь он идеально подходит именно к этой внешности.
Вспомнилось. Несколько лет назад мне вздумалось поработать некоторое время в одной компании, ездить было сравнительно недалеко, но нужно было утром успевать на автобус примерно в одно и то же время. И все те, кто ездит в том направлении, меньше чем за месяц начинают узнавать друг друга и чуть ли не здороваться уже. А вот та же тетенька в сизом пальтишке. Дяденька в кепке. Юноша в спортивном костюме, вечно заспанный, в семь-то утра. И среди прочих — молодой человек, вполне такой приятной внешности, всегда в яркой куртке и шерстяной шапке, март на дворе. Ветрено и промозгло. И вот мы ездим почти каждое утро вместе, выходим с ним на одной остановке, только мне на светофоре налево, ему направо. Тихо вздыхаю, украдкой любуюсь, активности не проявляю. Но с каждым днем он мне симпатичен все больше. И вот однажды утром, сижу я на ресепшн как всегда, вдруг открывается дверь и заходит — кто бы вы думали — он! Все в той же куртке и шапке. Довольно часто к нам приходят люди на собеседование, наблюдается существенная текучка. И вот он подходит к стойке, снимает шапку свою наконец и оказывается во-первых заметно плешивым — в его то неполные 30ть. А во-вторых — отчаянно шепелявит. И спрашивает меня — как пройти в отдел кадров? («подшкашите как тут найти отфеу кадвоф»). Из последних сил сдерживая смех очень вежливо поясняю как пройти. И вы знаете, как рукой мою любовь сняло.