Первым значительным отличием Харьковского института явился сам способ его создания – по общественной инициативе и на общественные средства. Вторым не менее важным отличием был отход от жестко сословной линии в женском образовании: в институт допускались дочери не только дворян, но и купцов всех гильдий «и других званий, кроме крестьянского и мещанского происхождения». Третьим существенным отличием стало преодоление существовавшей уже полстолетия строго закрытой системы женского воспитания: в институте обучались не только пансионерки, но и полупансионерки и даже приходящие. Это аргументировалось в уставе тем, чтобы «заведение сие сделать более общественным и облегчить способы к содержанию института» [94, кн. 2, с. 83; выделено нами. – Авт.]
Как отмечалось в официальном историческом очерке учебных заведений Ведомства учреждений императрицы Марии, «устав Харьковского института… во многом согласованный с планом Бецкого», отличался и «широким филантропическим характером» [35, с. 36]. Действительно, устав института во многом текстуально воспроизводил устав И. И. Бецкого, в частности следовал его духу в своих целях, в укладе институтской жизни, в постановке обучения и воспитания. В институте, например, в отличие от столичных заведений, не допускались телесные наказания, обращалось особое внимание на гуманное отношение к воспитанницам, на нормальные взаимоотношения институтских служащих. Смотрительницам предписывалось не только не бранить служащих, но и не делать им выговора при детях, «чтобы не приучить их к грубому обращению с подчиненными» [94, кн. 2, с. 84].
Устав Харьковского института разделял взгляд Екатерины II на то, что образование в женских учебных заведениях должно «поселить любовь к учению» в воспитанницах. Вместе с тем устав добавлял, что оно должно привить «и понятия, что успехи в оном суть единственные способы к основанию и утверждению их благосостояния».
В этом плане показательны и та цель, то будущее предназначение воспитанниц института, на достижение которых было направлено институтское образование. Предвосхищая педагогическую направленность большинства женских гимназий 1860-х гг., эта цель в уставе Харьковского института формулировалась следующим образом: «дать образование и нужные в обществе познания, посредством коих, по выпуске из института, могли бы они (воспитанницы) определяться в дома помещиков учительницами к дочерям их и в случае необходимости собственными трудами доставлять себе пропитание» [94, кн. 2, с. 85]. Очевидно, что названная цель существенно отличалась от общей установки императрицы Марии Федоровны на подготовку в женских институтах «добрых супруг, хороших матерей и хороших хозяек».
Впрочем, императрица тоже не чуждалась педагогических задач женских учебных заведений и в значительной мере способствовала их решению. Это породило еще одну важную тенденцию в жизни женской школы начала XIX столетия – возникновение и развитие женского педагогического образования. В этот период оно зарождалось и развивалось в трех видах: 1) учреждение при институтах классов пепиньерок, где ученицы должны были обучаться в течение года, после чего они определялись в институтские классные дамы или поступали учительницами, гувернантками в частные дома; 2) создание специальных классов наставниц в воспитательных домах, где также в течение года выпускницы этих домов проходили «энциклопедические уроки наук» и педагогическую практику, преподавая в младших классах или временно исполняя обязанности классных дам в различных институтах, и 3) приобретение определенных педагогических знаний и навыков в процессе непосредственного обучения в институте.
Наилучшую педагогическую подготовку – теоретическую и практическую – получали выпускницы классов наставниц в воспитательных домах. Наставницы предназначались для педагогической деятельности исключительно на периферии, в губерниях. По справедливому замечанию Е. И. Лихачевой, учреждением классов наставниц было положено «прочное основание педагогическому образованию женщин». «Эти наставницы, или, как их чаще называли, «кандидатки», были… самыми образованными девушками во всей России; они распространяли среди молодого поколения, в течение почти полустолетия, полученное ими образование…» [94, кн. 2, с. 246].