Если таким было образование одной из выдающихся русских женщин XVIII столетия, то что говорить о массе. Сама цель женского образования в соответствии с понятиями времени состояла «вовсе не в достижении высшего усовершенствования духовной природы девушки, не в развитии ее ума и сердца… Родителей и ее самое озабочивала прежде всего суетная мысль составить возможно более блестящую «партию», то есть как можно выгоднее и счастливее выйти замуж. Это был единственный всепоглощающий идеал девушки, и для его достижения ей давалось «превосходное» воспитание, систематически рассчитанное единственно в этом смысле» [109, с. 67].
И вместе с тем – все это лишь общий фон картины. Каждый извлекает из своего воспитания то, что может и хочет извлечь. И здесь решающая роль принадлежит самообразованию. «Лишь только я получила возможность читать, – вспоминает Дашкова, – как с величайшим рвением принялась за книги; любимые писатели мои были Бэль, Монтескье, Буало и Вольтер… С детских лет политика была для меня самым занимательным предметом. Я надоедала своим любопытством всем иностранцам, художникам, ученым и посланникам, посещавшим дом моего дяди. Я расспрашивала каждого из них о его отечестве, о форме правления, о законах… »
При всех своих выдающихся достоинствах Дашкова не была редким исключением. Любознательность и обширная начитанность отличали многих передовых женщин XVIII столетия. Не случайно в воспоминаниях иностранцев, посещавших в то время Россию, нередко отмечалось, что русские женщины были подчас более развиты и стояли выше по образованию нежели мужчины. «Многие из них знали до полдюжины разных языков, умели играть на различных музыкальных инструментах и близко знакомы с творениями лучших поэтов Франции, Германии, Англии» [109, с. 29].
Столь же различным было образование женщин и в частных пансионах, которые в середине XVIII в., со времен Елизаветы, получили довольно широкое распространение, особенно в Москве и Петербурге. Основная часть этих пансионов содержалась иностранцами, преимущественно французами. В некоторых из них девочки и мальчики учились вместе, и притом, по словам Г. Р. Державина, это были дети «лучших благородных людей». Позднее стали преобладать пансионы с раздельным обучением.
С.М. Соловьев приводит некоторые объявления об открытии пансионов, по которым можно судить, чему обучались девочки в этих учебных заведениях: «1757 г. – Г. де Лаваль с женою берет девиц для обучения французскому языку, истории, рисованию, арифметике. 1758 г. – Две француженки открыли французскую школу для женщин, которых будут обучать: нравоучению, истории, географии, кто пожелает – арифметике, музыке, танцам, рисованию, доброму домостроительству и прочему, что требуется к воспитанию честных женщин. Француженка Ришар будет обучать французскому и немецкому языкам, истории, географии, арифметике и прочему, что касается до доброго воспитания… » [162, с. 565]. Из этих и других приводимых С. М. Соловьевым объявлений виден круг обычного женского «пансионного» образования той эпохи – иностранные языки, предпочтительно гуманитарно-эстетический цикл предметов, необходимые девушкам правила поведения и вопросы, связанные с домоводством и «домостроительством».
Современники и многие мемуаристы оставили немало критических замечаний об этих пансионах, которые содержались, по их словам, «невежественными иностранцами», «заезжими дельцами» и т. д. Во всей этой критике было немало справедливого. Но нельзя не согласиться с В. О. Михневичем, что немало в ней было и поверхностных суждений, которые «не повторял на все лады только ленивый» [109, с. 76], что при почти полном отсутствии аналогичных русских учебных заведений содержимые иностранцами пансионы сыграли заметную роль в развитии образования в России, и прежде всего – женского.
Педагогическая профессия начинает складывается в России лишь к концу XVIII в. В это время, особенно в начале века, отечественных педагогов либо вовсе не было, либо было крайне мало. «Можно ли было, – справедливо пишет Михневич, – упрекать родителей, что они не ищут для своих детей порядочных русских педагогов, если их не могли найти во всей России в достаточном количестве даже для единственного русского университета» [109, с. 77].