Если мы посмотрим на положение русских женщин с другой позиции, то поймем, что отсутствие прав и возможности передвижения не было чем-то исключительным. Европейские своды законов, большинство из которых создавалось под влиянием Кодекса Наполеона, предполагали осуществление подобного контроля, как над замужними, так и над одинокими женщинами. Но жизнь безусловно вносила свои коррективы. Быстрое экономическое развитие, социальная мобильность, размывание классовых различий в европейских странах привели к тому, что законодательные ограничения женской занятости и свободы передвижения в Западной Европе перестали действовать и это произошло раньше, чем в России. Это не означало отмену этих ограничительных законов, к которым можно было вернуться в любое время. Юридический статус русских женщин в отношении собственности и права наследования был значительно выше статуса их европейских сестер. Жена могла владеть собственностью и наследовать одну седьмую часть недвижимого и одну четвертую часть движимого имущества своего мужа. Право наследования наряду с сыновьями имели и дочери, хотя и на разных условиях. Подобные положения российского законодательства резко контрастировали с законами европейских стран, по которым права женщин на владение собственностью были либо минимальными, либо вовсе отсутствовали. Поэтому противники женской эмансипации в России зачастую ссылались на эти законы, как на «доказательство» того, что русские женщины не нуждаются в освобождении[13].
Далее мы время от времени будем касаться случаев «домашнего деспотизма», который имел место в русских семьях. Подобного рода деспотизм встречался в семьях как помещиков, так и крупных чиновников, которые тиранили своих домочадцев и слуг. Примерами могут служить семьи деда Сергея Аксакова и генерала Перовского (отца Софьи Перовской). Между тем, взгляд на типичную дворянскую семью как на тюрьму, где отец обладает неограниченной властью, не вполне соответствует действительности. В русской литературе и мемуарах достаточно часто упоминаются семьи, во главе которых стояли вполне добропорядочные и образованные отцы: например, Кирсанов в романе «Отцы и дети», благожелательно относившийся к своим слугам и родственникам. Можно вспомнить множество случаев, когда властные жены полностью подчиняли себе своих мужей. Многочисленные примеры семейного деспотизма мы встречаем в пьесах Александра Островского, сюжеты для которых он черпал из своей жизни в московской купеческой среде. Такой деспотизм имел юридические основания и потенциально был возможен, однако не носил всеобщего характера. Семейный деспотизм особенно проявился в 1860-х гг., когда желание жен и дочерей работать и получать образование натолкнулось на сопротивление со стороны мужей и отцов. С этого момента мы можем наблюдать, как смиренные подданные берут верх над всемогущими деспотами.
Скажем несколько слов о незамужних женщинах-дворянках. Что бы мы сегодня не думали о кошмарном существовании женщины в браке при столь неравных условиях, описанных выше, мы должны признать, что участь «старой девы», с общепринятой точки зрения, была намного хуже. «Не женат — не человек» — гласит русская поговорка. И хотя это изречение относится к холостяцкой жизни, искреннюю жалость в русском обществе вызывал не холостой мужчина, а незамужняя женщина. Незамужняя «тетушка» была привычной фигурой для тогдашнего общества, свидетельством чему является частое описание их эксцентричного поведения в литературе того времени. Д. М. Уоллас, английский исследователь русской истории, повествует о незамужней тетушке старой закалки, которая бесцельно проводила время за раскладыванием пасьянса, гадая на жениха или скорую свадьбу. Известный математик Софья Ковалевская, описывала с горькой иронией отъезд своей пожилой английской гувернантки с «батареей маленьких коробочек, корзиночек, чемоданчиков и сверточков, без которых ни одна старая дева не отправлялась в дорогу». Однако большинство русских с редко встречающимся в то время пониманием относилось к причудам старых дев, объясняя их отсутствием сексуальной жизни. Но, несмотря на это снисходительное отношение, незамужние женщины были активно вовлечены в жизнь семьи и, как правило, хорошо обеспечивались своими семьями[14].
13
Женское право. СПб., 1873. С. 168–181;
14