Как женщины относятся к этому? С одной стороны, есть такие, кто, придерживается позиции, сходной с точкой зрения Веры, которая в интервью с Сьюзен Джакоби отрицательно характеризовала систему государственного воспитания детей. Она заявила: «Они [старые большевики] не являются реалистами, в чем бы то ни было. Эта идея [построения коммунизма] достаточно дискредитирована в нашей стране и не соответствует человеческой природе. Я считаю себя хорошей коммунисткой, но это не дело партии воспитывать моего сына». Другая респондентка Джакоби выразила желание оставаться дома и получать зарплату как профессиональная мать[847], идея получившая академическую поддержку со стороны демографа Переведенцева. Но это точка зрения меньшинства. Предложения Переведенцева были названы юристом Березовской «ничем не лучше рабства»[848]. Другая женщина-автор утверждает, что превращение инженеров, врачей и ученых в «кухонные комбайны» нанесет ущерб не только производству, но и положению женщин[849]. Это утверждение, учитывая западный опыт, довольно трудно опровергнуть. Недавний опрос, проведенный без сомнения среди тщательно отобранной группы респонденток, показал, что 90 % опрошенных женщин выразили желание выполнять все три роли идеальной советской женщины: в экономике, в общественной жизни и в семье[850]. Но фактически только у немногих женщин остается время для общественной деятельности. Большинство советских женщин убеждены, что хотя работа не ведет автоматически к освобождению, истинное освобождение без нее невозможно, и эта точка зрения получает все большее распространение во многих странах.
Какие бы меры не предприняла власть в ближайшем будущем, безуспешно пытаясь заставить мужчин на равных делить со своими женами домашнюю работу и воспитание детей, она вряд ли сможет решить проблему. Усилия по развитию службы быта и воспитательных учреждений уменьшат проблему, но не устранят ее полностью. Пока существует двойная нагрузка, она будет приводить к меньшей занятости женщин на работе, а это в свою очередь означает для них меньшие возможности в продвижении по службе и меньше доступа к власти. Вот каков итог политики в отношении полов в советском обществе. Главной причиной такого подхода может быть просто стремление мужчин сохранить ведущую роль, но его институциональной основой является решение семейного вопроса, предпринятое в 1930-х гг. и модифицированное и усовершенствованное в послесталинскую эпоху. Ставшее результатом этого неравенство лежит на поверхности советской системы властных отношений.
Если поставить перед собой задачу выстроить основные советские общественные институты в соответствии с задействованностью в них женщин на руководящих постах, то обнаруживается, что в армии, партии и бюрократии очень мало женщин-руководителей, в то время как структуры экономики, науки, здравоохранения и образования постепенно заполняются женщинами. Профессиональная армия — практически полностью мужская сфера, так же как и в большинстве других обществ в прошлом и настоящем. Со времен Гражданской войны ни одна женщина не училась в Академии Генерального штаба и не командовала крупным воинским подразделением. После войны женщины были демобилизованы, и воинская служба снова стала традиционно мужским занятием. Амазонство было такой же случайностью, как и другие воинские нововведения, появившихся в эйфории бурных революционных лет, и оно прекратило свое существование вместе с военной демократией и эгалитаризмом.
Необходимость — лучший разрушитель предрассудков, поэтому во время Второй мировой войны партия снова вспомнила о военных талантах своих женщин, и студентки, работницы, школьницы и снайперы-доброволки снова стали востребованы Красной Армией, где они были артиллеристками, танкистками, партизанками, летчицами и штурманами. Они также были связистками, врачами и политработниками. Особенно впечатляют женщины-партизанки, подвиги которых заставляют вспомнить их революционное прошлое. Одна партизанка уничтожила расположение немцев, подорвав гранатой и их, и себя, другая под видом горничной убила Вильгельма Кубе, гауляйтера Белоруссии прямо в его постели. Зоя Рухадзе, стоя перед немецкой расстрельной командой, выкрикнула имя Веры Фигнер. Самая известная из них, восемнадцатилетняя комсомолка Зоя Космодемьянская, заставляла вспомнить Бардину, Перовскую и других, когда она с достойным их мужеством, стоя под виселицей в декабре 1941 г. выкрикнула: «Вы можете повесить меня, но я не одна. Нас двести миллионов и всех нас вам не перевешать»[851]. Но постоянное присутствие женщин в армии, особенно на руководящих постах, все же не воспринималось в обществе как нормальное явление, и после войны женщины вернулись к мирному труду, и армия снова стала практически недоступной для женщин[852].
847
848
851
В настоящее время высказывается мнение, что героическая история Зои Космодемьянской была создана журналистами для подъема чувства патриотизма. —
852