Первой волной этого движения, зачастую без поддержки мужчин, руководили сами женщины. Однако следующая волна женского движения в значительной степени утратила импульс самостоятельности, и практически все решения в отношении женщин уже принимались мужчинами. В конце 1920-х гг. начался процесс индустриализации, продолжавшийся в течение последующего десятилетия. При знакомстве с источниками и свидетельствами того периода трудно не прийти к выводу, что несмотря на достижения женотделов, самые большие победы в обретении новых возможностей — полная занятость и позитивные действия были достигнуты во время первой пятилетки и особенно — после ликвидации женотделов на подъеме индустриализации. Борьба женщин за равные возможности в профессиональной деятельности соответствовала потребностям режима — потребностям в физическом и интеллектуальном труде всего населения. Это обстоятельство позволяет говорить о том, что советскому режиму было присуще манипулирование массами, что привело к осуществлению целого ряда регрессивных мероприятий в последнее десятилетие сталинской эпохи. В целом направление освобождения женщин в советской России определялось совпадением некоторых женских интересов с интересами мужской правящей элиты, иначе говоря, совпадением принципов гуманистической идеологии с требованиями быстро развивающейся экономики[863].
Если рассматривать советский опыт как историческую или социальную модель женского освобождения, пригодную для других стран, ее методология и ее результаты следует рассматривать как два отдельных, хотя и не всегда разделимых, компонента этой модели. В развитых обществах, в которых не наблюдается никаких серьезных признаков марксистско-ленинского или маоистского движений, иначе говоря, на Западе, больше интереса проявляется не к процессу освобождения или его революционному характеру, а к его результатам. Эти общества склонны находить больше точек соприкосновения с первой (законодательной) волной, чем со второй (мобилизационной) или третьей (индустриализационной). Западные феминистки стремятся оценить советский опыт, как позитивный, так и негативный, по его результатам в сферах работы и учебы; в обеспечении равенства в получении образования и, доступа к профессиям, в последовательном культивированном уважении к женщине; по его программам охраны материнства работающих женщин, по его широкими мероприятиям в здравоохранении и социальном обслуживании, в создании сети яслей и детских садов, по участию мужчин в домашней работе и по следствию этих реформ — изменению сексуальных отношений; наконец, в контексте своих собственных обществ, они захотят проверить, как все эти нововведения обеспечивают постепенное продвижение женщин на ответственные и властные посты сначала в частных структурах общества, а затем — в государственных.
Национальные освободительные движения в развивающихся странах, возможно, проявят больше интереса к роли женщин в революционных действиях, к их организаторским и боевым способностям, к использованию женских кадров для мобилизации масс женщин в поддержку программ национального и социального освобождения, к их роли после революции в вовлечении отсталых элементов общества (женщин и крестьян) в процесс модернизации и, наконец, к профессиональной ценности женщин, когда придет время индустриализации. И действительно примеры такого привлечения женщин, независимо от того осознанно или неосознанно они заимствуются из так называемой марксистско-ленинской модели, в изобилии встречаются у развивающихся и освобождающихся наций в последние десятилетия даже там, где примитивная экономика и религиозная специфика не позволяют этой модели эффективно себя проявить[864].
863
Самую удачную трактовку этой проблемы см.:
864
Исследований, посвященных сравнительному анализу роли женщин в революциях XX в., очень мало. Отдельные аспекты этой проблемы см.: Women in Chinese Society / Ed. by M. Wolf, R. Wilke. Stanford, 1975; Women in China. Ann Arbor, 1973;