В какой период ее сердечных переживаний встретил он г-жу де Тильер? Вот вопрос, на который не смог бы ответить самый проницательный парижанин, имея возможность судить о ней лишь по таким нечаянно услышанным отрывочным фразам:
— Г-жа де Тильер? Это прелестная женщина, очень изящная и вместе с тем простая…
— Что вы, мой друг, она невыносимо позирует…
Или:
— А все-таки на свете есть честные женщины, — например, г-жа де Тильер, есть ли у нее хоть один любовник?..
— Эх! Она — лукавая женщина и лучше других скрывает свою игру — вот и все…
«Если ее интересую я, — подумав, заключил Казаль, — то надо выжидать, как в фехтовании».
И действительно, это было самым мудрым решением, так как г-жа де Тильер, вероятно, слышала о нем нелестные отзывы. Он слишком хорошо знал свое собственное положение, чтобы сомневаться в этом. Для него этого было достаточно, чтобы наметить себе соответствующую роль человека тактичного и сдержанного, следуя методу, инстинктивно практикуемому всеми мужчинами, пользующимися успехом у женщин, а именно: заинтересовать, введя в заблуждение. Итак, он продолжал оставаться в тени, воздерживаясь от привычных выходок балованного ребенка, больше слушал, чем говорил, напоминая своей корректностью секретаря при посольстве старой школы. И результаты такой манеры себя держать не заставили себя ждать. Сначала Жюльетте хотелось, чтобы сосед ее сам пошел к ней навстречу, но, испугавшись, что обед кончится и ей не удастся узнать, что именно скрывается за внешностью этого человека, к которому она чувствовала такое влечение, она сама обратилась к нему с вопросом, и это заставило его заговорить. — Верьте мне, если хотите, — говорил в эту минуту Прони, возбужденный вином, после которого усиливалась его врожденная склонность к преувеличенным рассказам, — но в Нормандии я знал браконьера, охотившегося без рук. Да, господа, его сынишка заряжал ему ружье, клал на камень, и наш охотник стрелял… ногами! И верьте мне, у сторожки он бил кроликов не хуже всякого другого…
Пока все сидевшие за столом протестовали против этого фантастического анекдота, который нормандец Прони продолжал подтверждать, качая худым и красным лицом, г-жа де Тильер обратилась к Казалю и сказала ему взволнованным голосом:
— А у вас нет в запасе какой-нибудь необыкновенной истории, как у этих господ?
— Ах, Боже мой! — возразил молодой человек, улыбаясь. — Число охотничьих рассказов ограничено, и они скоро все будут исчерпаны. Но все-таки я еще не знал того рассказа, который только что нам преподнес Прони и который переходит границы… Но охотникам можно простить их хвастовство ввиду того, что среди нашей искусственной и поддельной цивилизации страсть эта является чем-то здоровым и естественным…
— Признаюсь, — возразила Жюльетта, — для меня непонятно, что может быть здорового и естественного в том, что семь или восемь человек становятся у опушки леса и расстреливают в упор несчастных кроликов и фазанов, даже не согнав их предварительно сами.
— Во-первых, это лишь один из видов охоты, — сказал Казаль, — но он является уже началом… после которого развивается любовь к более сложной и серьезной охоте. Я видел моих товарищей, — о, конечно, не многих, — начинавших с этого и кончавших поездками в Индию за тиграми, в Африку за буйволами и в Туркестан за муфлонами. Поверите ли, что у троих из них хватило мужества отправиться на границу Китая в поисках за зверем, о котором говорил путешественник Марко-Поло, ovis poli, и они разыскали его и убили.
— А сами вы участвовали в таких больших охотах?
— Да, в некоторых, — ответил он, — более легких. Я ездил в Индию и убил с полдюжины тигров… Но от самого путешествия у меня остались исключительные воспоминания… Когда в течение многих лет видишь восход солнца лишь из окон клуба, то очарование, охватывающее вас при виде его со спины слона, положительно перерождает душу, такое же чувство является у вас при переходе через широкие, розовые реки, расцвеченные занимающейся зарей… Немного опасности усиливает восторг перед пейзажем, хотя я не могу поручиться в том, что в конце концов это не надоест. Но клянусь, что в эти минуты жизнь клуба со всеми его развлечениями кажется очень и очень ничтожной…