Молли натянула поводья, доктор догнал ее и поехал рядом.
— В тени деревьев совсем темно, так что спешить нельзя.
— О, папа, никогда в жизни я так не радовалась! Чувствовала себя как свеча, на которую надели колпак.
— Неужели? А откуда тебе известно, что чувствует свеча?
— Совсем неизвестно, но, наверное, то же самое, что чувствовала я. — Молли немного помолчала и воскликнула: — Ах, до чего же здесь хорошо! До чего приятно ехать свободно, вдыхать свежий воздух и ощущать аромат росистой травы! Папа, ты здесь? Почему молчишь?
Мистер Гибсон подъехал ближе и, чтобы успокоить девочку, накрыл ее ладонь своей.
— Как хорошо, когда ты рядом! — Молли крепко сжала руку отца. — Знаешь, хочу сделать цепь, как у Понто, только длиной с твой самый дальний маршрут. Тогда можно будет прицепить один конец ко мне, а другой — к тебе. Если соскучусь, дерну один раз, а ты, если не сможешь сразу вернуться, дернешь два раза. Так мы никогда не потеряем друг друга.
— Насколько я понял, мне придется объезжать больных примерно так же, как пасутся ослы: с грузом на задней ноге.
— Груз — это я? Ну и пусть, лишь бы всегда оставаться с тобой. Я не обижаюсь.
— А вот я, пожалуй, обижусь: значит, я осел?
— Вовсе нет! Я же так тебя не называю, но все равно так приятно сознавать, что можно говорить что хочешь.
— Значит, вот чему ты научилась в столь избранном обществе? А я то-то ждал, что вернешься такой утонченной и юной леди, что даже решил подготовиться к встрече и прочитал несколько глав из «Сэра Чарлза Грандисона» [6].
— Надеюсь, что никогда в жизни не стану ни лордом, ни леди.
— Могу успокоить: лордом ты точно никогда не станешь, а шанс стать леди в том смысле, как ты понимаешь, равен одному из тысячи.
— Всякий раз, когда придется идти за шляпой, непременно заблужусь или, прежде чем отправиться на прогулку, поброжу по длинным коридорам и лестницам.
— Не забывай о горничных.
— Знаешь, папа, горничные еще хуже леди, а вот стать экономкой я бы не возражала.
— Еще бы! Тогда в твоем распоряжении окажутся все буфеты с джемами и десертами, — весело отозвался мистер Гибсон. — Но миссис Браун жалуется, что мысль о меню на завтра часто не дает ей уснуть, и это тоже необходимо учитывать. Как видишь, в любой ситуации есть свои плюсы и минусы.
— Да, правда, — серьезно согласилась Молли. — Вот, например, Бетти постоянно твердит, что зеленые пятна на моих платьях от сидения на траве и деревьях отнимают у нее последние силы.
— А мисс Браунинг призналась, что от переживаний из-за того, что они тебя потеряли, у нее разыгралась мигрень. Думаю, сегодня обеим сестрам будут сниться кошмары. Как, кстати, это случилось, милая?
— Да просто решила одна погулять по саду. Там так красиво! Заблудилась и присела отдохнуть на скамейку под большим деревом. Подошли леди Коксхейвен и эта миссис Киркпатрик. Потом миссис Киркпатрик принесла мне еды и отвела отдохнуть в свою комнату. Обещала разбудить, если усну, но, видно, забыла. Все уехали, и мне сказали, что придется остаться до завтрашнего утра. Я не посмела сказать, что хочу домой, и все время боялась, что ты будешь волноваться.
— Так что праздника не получилось, дорогая?
— Кроме утра: никогда не забуду утро в саду, — но потом почувствовала себя такой несчастной, как никогда.
Мистер Гибсон счел необходимым, прежде чем обитатели Тауэрс-парка вернутся в Лондон, нанести визит вежливости, поблагодарить все семейство за гостеприимство и извиниться за доставленное беспокойство. Граф, графиня и молодые леди готовились к отъезду, так что ни у кого из них не нашлось времени выслушать любезности доктора. И только миссис Киркпатрик, несмотря на необходимость сопровождать леди Коксхейвен во время посещения бывшей ученицы, сочла возможным принять мистера Гибсона от имени благородного семейства. Более того, она самым очаровательным образом заверила доктора в высокой оценке его профессионального внимания на протяжении многих лет.
Глава 3
Детство Молли Гибсон
За шестнадцать лет до описанных событий весь Холлингфорд глубоко потрясло известие, что известный каждому жителю опытный доктор мистер Холл собирается взять себе партнера. Обсуждать тему не имело смысла, а потому викарий мистер Браунинг, мистер Шипшенкс (управляющий лорда Камнора) и сам мистер Холл — главные мыслители небольшого местного общества — решили, что лучше позволить событиям развиваться естественным путем, и оставили попытки. Мистер Холл объяснил преданным пациентам, что даже самые сильные очки уже не могут обеспечить зрению необходимую остроту, а слух то и дело подводит. Впрочем, в этом отношении почтенный доктор упрямо придерживался собственного мнения и часто сокрушался по поводу небрежности современной манеры речи: «Говорят так, как будто пишут на промокашке: все слова сливаются в одно». К тому же мистер Холл страдал от приступов подозрительного свойства, которые называл ревматизмом, однако лечил так, словно это была подагра, отчего нередко оказывался не в состоянии срочно выехать по экстренному вызову. Однако слепой и глухой ревматик все равно оставался любимым доктором Холлом, способным избавить от любой болезни — конечно, если больной прежде не умирал, — а потому не имел права жаловаться на старость и брать неведомого партнера.
6
«История сэра Чарлза Грандисона» (1754) — роман английского писателя С. Ричардсона (1689–1761).