Роджер Хемли женился на хрупкой, утонченной лондонской леди, и союз этот оказался одним из тех непостижимых браков, причину которых понять невозможно. Супруги жили очень счастливо, но все же, возможно, миссис Хемли не впала бы в состояние хронической меланхолии, если бы муж больше обращал внимание на ее духовные запросы или допускал к ней тех, кто смог бы заполнить эту нишу. После свадьбы сквайр любил говорить, что вывез из скопления домов под называнием «Лондон» самое ценное. Этот комплимент жене он повторял вплоть до ее кончины. Поначалу признание очаровывало, потом, вплоть до последнего дня, просто радовало, и все же порой миссис Хемли мечтала, чтобы супруг все-таки признал тот факт, что в большом городе есть что посмотреть и послушать. Однако мистер Хемли оставался тверд как кремень в своем решении больше не посещать столицу и, хоть и не запрещал жене туда ездить, не проявлял особого интереса, когда она возвращалась, полная впечатлений, что скоро миссис Хемли перестала с ним делиться. Щедрый муж с готовностью позволял ей ездить в Лондон, щедро снабжал ее деньгами и напутствовал при этом: «Вот возьми, дорогая, ни в чем себе не отказывай! Ты должна одеваться, как все они. Купи что душе угодно — за счет Хемли из Хемли. Сходи в парк, в театр, в гости — куда пожелаешь! Буду с нетерпением тебя ждать, чтобы вволю посмеяться».
А потом, когда жена возвращалась, муж отмахивался от попыток поделиться с ним впечатлениями: «Ну-ну, ты довольна, и прекрасно, хотя меня утомляет даже разговор о городе. Не понимаю, как ты все это вытерпела. Давай лучше выйдем в южный сад и посмотрим, какие чудесные цветы распустились там, пока тебя не было: твои любимые. А еще я съездил в Холлингфорд и купил в теплице саженцы тех растений, которые тебе особенно понравились в прошлом году. После бесконечных разговоров о Лондоне, от которых кружится голова, глоток свежего воздуха пойдет на пользу».
Миссис Хемли, дама сентиментальная, нежная и добрая, много читала и обладала тонким, просвещенным литературным вкусом, но вынуждена была отказаться от поездок в Лондон, от общения на равных с людьми своего образования, круга и положения. Из-за пробелов в воспитании муж не любил встречаться с теми, чье превосходство болезненно ощущал, и в то же время гордость не позволяла опускаться до тех, кого он считал ниже себя. Понимая, на какие жертвы жена пошла ради него, Роджер Хемли любил ее всей душой, однако, лишившись интеллектуального общения, супруга впала в депрессию. Вроде бы ничего определенного — просто постоянное легкое недомогание. Возможно, родись у них дочь, к ней вернулись бы необходимые силы, однако оба выживших ребенка оказались мальчиками, и, желая дать им то, чего лишился сам, отец очень рано отправил сыновей в подготовительную школу, откуда им предстояло перейти сначала в Регби, а потом в Кембридж. Мысль об Оксфорде вызывала в роду Хемли наследственную ненависть.
Старший сын Осборн, названный так по девичьей фамилии матери, обладал тонким вкусом и разнообразными талантами. Мальчик унаследовал ее аристократические черты, нежность, мягкость и почти девичью чувствительность. В школе учился хорошо, получал множество наград — одним словом, радовал родителей, а для матушки неизменно оставался близким другом и советчиком в любых затруднениях.
Роджер был на два года моложе брата: неуклюжий и крепко сбитый, как отец, с квадратным лицом, на котором застыло серьезное, даже угрюмое выражение. Учителя отзывались о нем как о старательном, но малоспособном ученике. Наград Роджер не получал, зато регулярно привозил родителям похвальные отзывы о поведении. Когда обнимал мать, та со смехом вспоминала басню о комнатной собачке и осле [10], так что, немного повзрослев, Роджер отказался от любых проявлений любви и нежности.
10
Басня Эзопа, в которой осел завидует комнатной собачке и пытается добиться тех же ласк, но получает лишь побои. Роджер хоть и не страдает от невнимания, но в силу своей мужественности вызывает неловкость у матери.