— Терпеть не могу его насмешки!
— Да полно! Если бы не юмор учителя, не тамаринд и кое-что еще, давно сбежал бы в Индию. Ненавижу провинциальные городишки, запах больных людей и лекарств… Фу!
Глава 5
Телячья любовь
Однажды по какой-то причине мистер Гибсон неожиданно вернулся домой и, оставив лошадь в конюшне, вошел в холл через садовую дверь, поскольку сад соседствовал с хозяйственным двором. В этот момент из кухни выскочила младшая служанка с запиской в руке и направилась к лестнице, однако увидела господина, испуганно вздрогнула и хотела было вернуться в кухню. Если бы не это столь явное свидетельство вины, то лишенный подозрительности мистер Гибсон не обратил бы на девушку внимания, но сейчас быстро подошел и потребовал:
— Дай записку, Бетия!
Горничная растерялась и, запинаясь от страха, возразила:
— Это для мисс Молли.
— Немедленно отдай! — повторил хозяин с угрозой в голосе.
Служанка уже едва не плакала, однако продолжала держать записку в кулаке, спрятав руки за спину.
— Он велел передать лично, и я пообещала, честное слово дала.
Тогда мистер Гибсон приказал:
— Немедленно разыщите мисс Молли и скажите, чтобы спустилась сюда.
Хозяин пригвоздил Бетию неумолимым взглядом, и пытаться ускользнуть не имело смысла. Можно было бы незаметно бросить записку в печь, но бедняжка не догадалась: так и стояла словно изваяние, опасаясь поднять взгляд на господина.
— Молли, дорогая!
— Папа? Что-то ты рано сегодня, — удивилась ничего не подозревавшая девушка.
— Бетия, сдержи обещание: мисс Молли перед тобой, так что отдай записку ей в руки.
— Честное слово, мисс, я ни в чем не виновата!
Девушка взяла записку и хотела было развернуть, но не успела.
— Нет, дорогая, не стоит, — остановил ее отец. — Отдай мне. А ты, Бетия, скажи тем, кто тебя послал, что все письма для мисс Молли должны проходить через мои руки. Инцидент исчерпан, и все могут отправиться по своим делам.
— Но, папа, ты же можешь сказать, кто это написал.
— Обсудим как-нибудь позже.
Так и не удовлетворив любопытство, девушка неохотно вернулась наверх, к мисс Эйр, которая по-прежнему оставалась если не гувернанткой, то ежедневной компаньонкой. Доктор же вошел в пустую столовую, закрыл за собой дверь, взломал на записке печать и начал читать. Это было пламенное признание в любви от мистера Кокса, который заявлял, что больше не может видеть мисс Молли каждый день и не иметь возможности поведать о своей страсти. «О вечной страсти», как он выражался, чем вызвал усмешку у мистера Гибсона. Не согласится ли она взглянуть на него благосклонно? Не задумается ли о том, чьи мысли сосредоточены на ней? И так далее, с солидной долей комплиментов в адрес ее красоты. В его глазах Молли представала не бледной, а светлокожей; глаза ее сияли словно звезды; ямочки на щеках напоминали о прикосновении Купидона. И все в таком духе.
Закончив чтение, мистер Гибсон задумался. Кто бы мог представить, что юноша так сентиментален… Но, с другой стороны, в кабинете стоит собрание сочинений Шекспира. Пожалуй, пришла пора его оттуда убрать, а взамен поставить словарь Джонсона. Утешало лишь одно: абсолютная, на грани невежества невинность дочери. Совершенно точно это «признание в любви», как назвал его автор, первое, но все же слишком рано все это началось, и это тревожило. Подумать только, ведь ей еще и семнадцати нет, только через полтора месяца исполнится! Совсем ребенок. Впрочем, бедняжка Дженни была еще моложе, а как он ее любил! (Миссис Гибсон звали Мери, так что доктор вспоминал какую-то другую особу.) Мысли потекли в ином направлении, хотя он по-прежнему держал в руке открытую записку. Спустя некоторое время взгляд снова сосредоточился на листке бумаги, а сознание вернулось к настоящему. «Пожалею мальчика, ограничусь намеком: он достаточно сообразителен, чтобы понять. Бедный парнишка! Самое мудрое, конечно, отослать его восвояси, но куда же он пойдет? Дома-то у него нет…»
После некоторых размышлений в том же ключе мистер Гибсон сел за письменный стол и выписал юному влюбленному рецепт:
«Мастер Кокс (обращение „мастер“ затронет его за живое, усмехнулся доктор), 19 лет.
Pp: Verecundiae, Fidelitatis Domesticae, Reticentiae.
Signa: Capiat hanc dosim ter die aqua pura.
R. Gibson» [11].
Перечитав написанное, мистер Гибсон грустно улыбнулся: «Ах, бедняжка Дженни», — достал из ящика конверт, вложил в него пылкую записку и рецепт, а затем запечатал конверт перстнем с четко вырезанными старинными буквами инициалами R.G., но, прежде чем написать адрес, задумался: «Обращение „Мастер Кокс“ на видном месте мальчику не понравится. Не стоит подвергать его позору».
11
Скромность, домашняя преданность, уважение. Смешать с чистой водой и принимать три раза в день. Р. Гибсон (