— Если даю слово джентльмена, то даю его и за мистера Уинна.
— Полагаю, я вправе рискнуть. Но не забывайте: опорочить имя невинной девушки очень легко. Молли растет без матери, и уже потому должна ходить среди вас безупречной, как сама Уна[12].
— Мистер Гибсон, если хотите, готов поклясться на Библии! — горячо воскликнул молодой человек.
— Глупости. Можно подумать, что вашего честного слова, если оно чего-то стоит, недостаточно! На этом, если желаете, пожмем друг другу руки.
Мистер Кокс с готовностью схватил предложенную ладонь и больно вдавил мистеру Гибсону в палец кольцо, а выходя из комнаты, смущенно спросил:
— Можно дать Бетии крону?
— Разумеется, нет! Оставьте это мне. Надеюсь, ей, пока девушка здесь, вы не скажете ни единого слова, ну а я позабочусь, чтобы она устроилась в приличное место.
Мистер Гибсон велел подать лошадь и отправился к больным, осталось еще несколько вызовов. Он любил повторять, что за год совершает кругосветное путешествие, — не многие доктора графства обладали столь же обширной практикой. Он заглядывал в отдаленные хижины на краю деревень, заезжал в фермерские дома, навещал дворян в радиусе пятнадцати миль от Холлингфорда и оставался любимым доктором всех знатных семейств, по тогдашней моде каждый февраль уезжавших в Лондон и возвращавшихся в поместья в начале июля. В силу необходимости он редко оставался дома, но сейчас, в этот мягкий летний вечер ощущал отсутствие серьезной опасности, хотя с изумлением признавал, что малышка Молли быстро взрослеет и становится пассивным объектом того мощного интереса, который определяет жизнь женщины. Но при этом он так подолгу отсутствовал, что не мог оградить дочь в той мере, в какой следовало бы. Результатом раздумий стал утренний визит в дом сквайра Хемли, во время которого доктор предложил позволить дочери наконец-то принять приглашение хозяйки, которое до сих пор под любым предлогом им отклонялось.
— Если ответите мне известной пословицей: «Кто не захотел, когда мог, когда захочет, не сможет», — и, обещаю, я не обижусь.
Вне всякого сомнения, миссис Хемли искренне обрадовалась, что в доме будет гость, девушка, которую не нужно занимать. Можно предложить ей погулять по саду или, когда разговоры утомят больную, попросить почитать вслух. Юность и свежесть принесут в одинокую замкнутую жизнь очарование и аромат летнего утра. Трудно представить что-то более приятное, так что визит Молли в особняк сквайра Хемли был с легкостью улажен.
— Жаль только, что дома нет Осборна и Роджера, — проговорила миссис Хемли своим тихим мягким голосом. — Что, если девочка заскучает с нами, стариками? Когда она приедет? Жду ее с нетерпением!
Сам же мистер Гибсон в глубине души радовался отсутствию юношей: ему не хотелось, чтобы, едва спасшись от Сциллы, дочка сразу попала к Харибде. Впоследствии он не раз укорял себя за то, что считал всех молодых людей волками, которые гонятся за его единственной овечкой.
— Она еще ничего не знает о предстоящем визите, — заметил доктор, — а я понятия не имею, что ей понадобится и сколько времени займут сборы. Прошу вас о снисхождении: она пока еще всего лишь маленькая невежда и не вполне обучена этикету. Возможно, наши домашние манеры покажутся вам не вполне подходящими для девушки, однако, уверен, атмосфера вашего дома пойдет ей на пользу.
Услышав от жены о предложении мистера Гибсона, сквайр не меньше ее обрадовался приезду юной гостьи, ибо, когда не мешала гордость, отличался сердечным гостеприимством. Настоящий восторг вызвала мысль о том, что больная теперь будет проводить время в приятной компании, и все же Хемли заметил:
— Это даже хорошо, что наши оболтусы сейчас в Кембридже, а то, не приведи господь, и до романа недолго.
— И что же здесь такого? — пожала плечами более романтичная супруга.
— А то, что это вовсе ни к чему! — решительно отрезал сквайр. — Осборн получит превосходное образование, лучшее во всей округе, унаследует поместье и станет Хемли из Хемли. В графстве нет семьи древнее и достойнее нашей, поэтому он сможет жениться, когда захочет и на ком захочет. Если бы у лорда Холлингфорда была дочь, то составила б ему прекрасную партию. А влюбляться в дочь Гибсона ему незачем: я этого не допущу.
— Да, ты прав: она Осборну не пара. Ему надо смотреть выше.
— А что касается Роджера, — продолжил сквайр, — то ему придется устраиваться в жизни самостоятельно и самому зарабатывать себе на хлеб. Боюсь, его успехи в Кембридже весьма скромны, так что в ближайшие лет десять ему будет не до семьи.
12
У н а — принцесса из поэмы Эдмунда Спенсера (1552–1599) «Королева фей»; символизирует собой истину.