— После свадьбы прошло почти четыре года, — робко вставила Молли.
— Да разве это срок для пары, которая мечтает провести вместе всю жизнь? Все думали, что Гибсон женится снова.
— Господь с тобой! — остановила сквайра супруга, по выражению и изменившемуся цвету лица гостьи поняв, что мысль эта для нее нова и неприятна, однако мистер Хемли с трудом переключался с одной темы на другую.
— Что же, возможно, не следовало этого говорить, но все действительно так и думали. Сейчас-то уже он вряд ли женится, поэтому разговоры стихли. Ведь вашему батюшке, поди, за сорок?
— Сорок три. Не думаю, что он когда-нибудь думал о новом браке, — добавила Молли, возвращаясь к теме с тем спокойствием, с каким думают о надежно миновавшей опасности.
— Вполне согласна с вами, дорогая! Доктор не производит впечатления человека забывчивого и наверняка верен памяти жены. Не обращайте внимания на слова сквайра.
— Ах, миссис Хемли! Вам бы лучше отправиться к себе, если намерены настраивать нашу гостью против хозяина дома.
Молли вышла из гостиной вместе с миссис Хемли, однако с переменой комнаты мысли ее не изменились. Она продолжала думать об опасности, которой, как ей казалось, избежала, и удивлялась собственной глупости: как можно было ни разу не представить возможности нового брака отца? Молли чувствовала, что крайне невнимательно отвечает на замечания собеседницы, и, посмотрев в окно, неожиданно воскликнула:
— А вот и папа вместе с мистером Хемли!
Действительно, джентльмены шли через цветник из конюшни, и доктор по пути хлыстом сбивал с сапог пыль, чтобы появиться перед миссис Хемли в приличном виде. Он выглядел так привычно, так по-домашнему, что увидеть его во плоти оказалось достаточно, чтобы развеять охвативший сознание девушки призрачный страх новой женитьбы. Сердце наполнилось приятным сознанием, что отец не смог успокоиться, пока собственными глазами не убедится в благополучии дочери. Неважно, что говорил он с Молли мало, да и то исключительно в снисходительно-шутливом тоне. После отъезда мистера Гибсона сквайр принялся учить гостью играть в криббидж, и теперь она с радостью посвятила ему все свое внимание. Во время партии мистер Хемли ни на минуту не умолкал, то комментируя карты, то рассказывая о небольших происшествиях, которые могли ее заинтересовать.
— Итак, вы не знаете моих мальчиков, даже внешне. А могли бы знать, так как оба любили ездить в Холлингфорд, а Роджер к тому же не раз брал книги из библиотеки вашего отца. Мой младший сын склонен к естественным наукам, весь в меня, а Осборн унаследовал таланты матушки. Не удивлюсь, если когда-нибудь он что-нибудь напишет. Не отвлекайтесь, мисс Гибсон: сейчас я мог бы легко вас обмануть.
И так продолжалось до тех пор, пока дворецкий с торжественным видом не положил перед хозяином Библию, и сквайр поспешно, словно застигнутый на месте преступления ребенок, не сгреб карты. Горничные и лакеи выстроились для вечерней молитвы. Окна по-прежнему оставались открытыми, так что треск одинокого коростеля да уханье совы, доносившиеся из леса, сопровождали слова молитвы. На этом день завершился, и все отправились спать.
Вернувшись в свою комнату, Молли облокотилась на подоконник и глубоко вдохнула ночной аромат жимолости. Все, что находилось на некотором расстоянии от окна, утонуло в бархатной тьме, хотя присутствие различных предметов она чувствовала так остро, как будто их видела.
С мыслью, что здесь ей будет очень хорошо, Молли отвернулась от окна и начала готовиться ко сну, однако вскоре на ум пришли слова сквайра о возможности повторной женитьбы отца и отравили умиротворенное настроение. Но на ком он мог жениться? На мисс Эйр? Мисс Браунинг? Мисс Фиби? Мисс Гуденаф? По некотором размышлении все эти кандидатуры были отклонены, однако не получивший ответа вопрос тяготил сознание и время от времени выскакивал из засады, мешая спать.
Миссис Хемли к завтраку не вышла, и Молли оказалась в обществе одного лишь сквайра, что очень ее огорчило. В первое утро он отложил газеты: особенно интересное для него старинное издание партии тори со всеми местными новостями и «Морнинг кроникл», которое он называл горьким лекарством и читал, сопровождая множеством крепких выражений и тяжких вздохов, — но сегодня, однако, в соответствии с правилами хорошего тона, как пояснил впоследствии, старательно нащупывал почву для беседы. Говорить он мог о жене, сыновьях, поместье, ведении хозяйства, арендаторах, о неправильном проведении выборов в графстве. Круг интересов Молли ограничивался отцом, мисс Эйр, садом и пони; в меньшей степени ее интересовали мисс Браунинг, благотворительная школа леди Камнор и заказанное мисс Розе новое платье, однако во рту, как надоедливый попрыгунчик, то и дело вскакивал главный вопрос: на ком, по мнению окружающих, мог жениться отец? Пока, правда, крышка коробки захлопывалась всякий раз, как только самозванец просовывал голову между зубами. Во время завтрака хозяин и гостья держались исключительно вежливо, отчего оба немало устали.