– Давай не будем устраивать трагедию из того, что сейчас не исправить. Я одолжу тебе ночную рубашку и все, что нужно на ночь, а твой папа как-нибудь сегодня обойдется без приготовленного тобой чая. А ты постарайся в другой раз не проспать в чужом доме – не всегда повезет оказаться среди таких гостеприимных людей, как здесь. И вот что: если ты перестанешь плакать и будешь себя хорошо вести, я попрошу для тебя разрешения прийти к десерту вместе с молодым мистером Смитом и младшими барышнями. Ты пойдешь в детскую и выпьешь с ними чая, а потом ты должна вернуться сюда, причесаться и привести себя в порядок. По-моему, для тебя большая удача побывать в таком великолепном доме. Многие маленькие девочки могут только мечтать об этом.
Все это она говорила, переодеваясь к обеду – снимая утреннее черное платье, накидывая халат, распуская по плечам длинные мягкие каштановые волосы, оглядывая комнату в поисках различных деталей туалета, – и речь ее лилась потоком, легко и непринужденно.
– У меня своя маленькая дочка, дорогая! Она бы что угодно отдала за то, чтобы жить здесь, в доме лорда Камнора, вместе со мной, а вместо этого она вынуждена проводить каникулы в школе, а у тебя такой грустный вид из-за того только, что тебе придется задержаться здесь на одну ночь. Я действительно была ужасно занята с этими утомительными… я хочу сказать – с этими добрыми дамами из Холлингфорда, и нельзя же помнить обо всем сразу.
Молли – в конце концов, она была всего лишь ребенок – при упоминании о маленькой дочке миссис Киркпатрик перестала плакать и отважилась спросить:
– Вы замужем, сударыня? Мне показалось, она называла вас Клэр.
Миссис Киркпатрик отозвалась с веселым оживлением:
– Правда, я не похожа на замужнюю женщину? Все удивляются. И однако, я вдова вот уже семь месяцев. У меня нет ни одного седого волоса, а у леди Каксхейвен, хотя она моложе меня, их сколько угодно.
– А почему они называют вас «Клэр»? – спросила Молли, ободренная ее добродушием и разговорчивостью.
– Потому что я жила у них, когда еще была мисс Клэр. Не правда ли, приятное имя? Я вышла замуж за мистера Киркпатрика. Он был всего лишь викарий, бедняга, но из очень хорошей семьи, и, если бы трое из его родственников умерли бездетными, я была бы женой баронета. Но Провидение не сочло это возможным, а мы всегда должны покоряться тому, что им предначертано. Два его двоюродных брата женились, обзавелись большими семьями, а бедный дорогой Киркпатрик умер, оставив меня вдовой.
– И у вас маленькая дочка? – спросила Молли.
– Да – моя милая Синтия. Жаль, что вы не можете познакомиться. Она теперь мое единственное утешение. Я покажу тебе ее портрет, когда будем ложиться спать, но сейчас мне пора идти. Нельзя заставлять леди Камнор ждать, а она просила меня спуститься вниз пораньше и помочь занять некоторых гостей. Я сейчас позвоню в этот колокольчик, и, когда придет горничная, попроси ее, чтобы она отвела тебя в детскую и сказала няне, которая служит у леди Каксхейвен, кто ты. И тогда ты будешь пить чай с маленькими барышнями, а потом придешь вместе с ними к десерту. Ну вот. Мне жаль, что ты проспала и о тебе забыли, но поцелуй меня и больше не плачь – ты ведь довольно привлекательная девочка, хотя и не такая яркая, как Синтия… Ах, вот и вы, няня! Будьте так добры, отведите эту юную леди – как твоя фамилия, моя дорогая? Гибсон? – мисс Гибсон к миссис Дайсон, в детскую, и попросите, чтобы она позволила ей выпить там чая вместе с молодыми барышнями и послала вместе с ними к десерту. Я сама все объясню миледи.
Сумрачное лицо няньки просветлело, когда она услышала фамилию Гибсон, и, получив от Молли подтверждение, что та действительно «докторская дочка», она проявила гораздо большую готовность исполнить распоряжение миссис Киркпатрик, чем проявляла обычно.
Молли была услужливой девочкой и любила детей. Так что, пока она находилась в детской, все шло хорошо: она была послушна указаниям верховной власти и даже оказалась полезной для миссис Дайсон, развлекая простенькими фокусами самого младшего из детей, пока его братьев и сестер наряжали в кружева и муслин, бархат и широкие блестящие ленты.
– Ну, мисс, – сказала миссис Дайсон, когда все ее подопечные были готовы, – могу я что-нибудь сделать для вас? У вас ведь нет с собой другого платья, не так ли?
Разумеется, другого платья у нее здесь не было, а если бы и оказалось, то нисколько не наряднее, чем это – из плотной белой кисеи. Поэтому она лишь вымыла лицо и руки и позволила няне расчесать и надушить ей волосы. Ей казалось, что лучше бы уж она осталась на всю ночь в парке и спала под красивым и спокойным кедром, чем подвергаться непонятному испытанию, которое называлось «прийти к десерту» и явно считалось как у детей, так и у нянек главным событием дня. Наконец появился лакей с приглашением, и миссис Дайсон, шелестя шелковым платьем, призвала под свои знамена сопровождающих и возглавила шествие к дверям столовой.