Если верить Норберту Бромбергу, то «для получения полного сексуального удовлетворения Гитлеру было необходимо, чтобы женщина, сидя на корточках над его головой, помочилась ему на лицо». В медицине подобное извращение называется уролагнией. При нем проявляется повышенный интерес ко всему, что связано с мочеиспусканием. Это говорит и о переплетении в человеке садиста и мазохиста.
Вальтер Лангер, в свою очередь, составляя психограмму Гитлера, обращал внимание на перенос сексуального инстинкта на органы, которые обычно являются лишь опосредованными сексуальными символами. Если таким заменителем становится глаз, то именно созерцание становится основным сексуальным действием, доставляющим удовольствие. Судя по всему, именно это произошло с Гитлером.
Еще в первые «годы борьбы» к нему в Берхтесгаден привозили молоденьких девушек, которых он разглядывал в обнаженном виде. Позже, став лидером НСДАП, он часто наблюдал за стриптизом в бинокль, стесняясь быть замеченным в первом ряду получающих удовольствие от созерцания мужчин. Существует мнение, что именно болезнь сифилисом в свое время спровоцировала развившийся страх перед половыми органами. Он предпочитал не действовать, а разглядывать. Причем, желательно, сзади. Рем, сам гомосексуалист, заметил как-то по этому поводу: «Он думает о деревенских девках, когда они, работая в поле, наклоняются так, что можно видеть их задницы. Вот что ему нравится, особенно если они большие и круглые. Вот это половая жизнь Гитлера. Ну и мужик!»
Склонность к вегетарианству, которую исследователи обожают обсуждать, можно объяснить достаточно интересным свидетельством Рудольфа Гесса. Он утверждает, что после того, как Гели Раубаль 17 сентября 1931 года покончила с собой, выстрелив из пистолета в сердце, Гитлер пытался свести с жизнью счеты. Потом, несколько раз побывав инкогнито на ее могиле, он в качестве наказания для самого себя отказался от животных мясных белков.
Во время президентских выборов в 1932 году Адольф Гитлер всячески старался превознести роль женщины, хотя оставлял за ней право только помогать товарищу завести семью. При этом он всячески избегал попыток женить себя или завести ребенка. Панический страх перед браком он смог преодолеть только перед самой смертью, узаконив свои отношения с Евой Браун. Хотя это скорее был акт проявления благодарности за все, что эта женщина для него сделала.
В беседах фюрер очень часто говорил о том, что каждый великий человек должен держать около себя несколько женщин, которые будут предназначаться только для удовлетворения его сексуальных потребностей. Он подчеркивал, что относиться к женщине нужно как к совершенно бесправному и несовершеннолетнему ребенку, без всяческого внутреннего к ней участия и тем более привязанности. Чувства ответственности по отношению к сексуальной игрушке Гитлер не допускал в принципе.
Гитлер не стеснялся высказывать свою точку зрения на женщин даже при Еве Браун. Альберт Шпеер подтверждал, что неоднократно был тому свидетелем: «В общем-то, ее чувства не особенно заботили его, он почти не обращал внимания на ее присутствие. Он, не стесняясь, говорил при ней о своем отношении к женщине: очень умный человек должен брать в жены примитивную и глупую женщину».
Как-то, опять же при Еве, Гитлер заявил, что мужчина «должен уметь наложить на любую девушку отпечаток своей личности». Мол, ей ничего другого и не нужно. Надо признать, что Ева полностью подчинила себя Гитлеру, поэтому такое высказывание было верно, по крайней мере, в их отношениях. Еве оставалось только покорно пытаться угадать любое желание Гитлера, что она и делала.
Фюрер никогда не собирался жениться и еще по одной причине. Он четко понимал, что как холостой мужчина сохраняет гораздо больше притягательности для тех женщин Германии, для которых стал символом самого лучшего мужчины в Германии. Боясь потерять свою привлекательность, а значит и влияние на женщин, фюрер избегал брака даже тогда, когда его возлюбленная пыталась в знак протеста покончить жизнь самоубийством. Ее эмоции и мысли мало трогали человека, погруженного в собственный нарциссизм.
Патологический нарциссизм Адольфа Гитлера отвергал все, что могло бросить на него хоть какую-то тень. Это касалось даже мелочей. Например, он стеснялся своей фигуры и даже перед Евой старался не появляться в плавках, чтобы своим внешним видом не уронить собственного гипертрофированного достоинства. По этой же причине он избегал занятий спортом.