– А вот это верно, – произнес мой гость. – Хотите, я вам прочитаю небольшую лекцию?
– А у меня есть выбор?
– Вам, господин Русаков, больше ничего не остается, в то время как мы за последние всего-то тридцать лет уже стерли из употребления такие слова, как порядочность, совесть и честь. Эти понятия уже сделались анахронизмом. Головы у людей теперь забиты жаждой потребления вещей и удовольствий. Из молодых людей уже никто не пойдет работать на фабрику или завод, даже за хорошие деньги. И это сделали мы. Мы отбили охоту к труду физическому и труду вообще. – Господин в песочном пуловере победно посмотрел на меня. – Мы развалили экономику, медицину, образование. Сегодня повсюду царят хаос и неразбериха. Особенно для рядового гражданина. У него не осталось жизненных ориентиров, нет какой-либо цели и совершенно отсутствуют перспективы. Зато есть сонм забот и куча всевозможных неразрешимых проблем. И ему уже некогда думать о чести и совести, а уж чтобы блюсти их – тем паче. Ему надо кормить себя, свою семью и растить детей, которых рождается все меньше и меньше. И это тоже наша заслуга…
– Позвольте вас перебить.
– Пожалуйста.
– Есть рядовые граждане, для которых честь и совесть – не пустой звук и вовсе не анахронизм.
– Полагаю, это вы про себя? – вполне серьезно спросил человек в песочном пуловере.
– И про себя тоже, – ответил я.
– Ну, таких, как вы, осталось немного, – усмехнулся мой собеседник. – И они скоро вымрут… Как мамонты.
Я промолчал, и он продолжил:
– Вы не можете не видеть, что многое удалось. Нам удалось уничтожить мораль, а вместе с ней и основы общества, например семью. Она, как институт, вот-вот развалится. Уже сейчас большинство молодых людей сожительствуют друг с другом, не торопясь скреплять свои отношения браком или венчанием. А нет семьи, нет и ответственности друг за друга. Простите меня за откровение, идет простое спаривание. Пожили, полюбились и разбежались… Разврат и блуд посеяны нами повсюду. Еще немного наших усилий, и от страны останется только пустой звук. Пшик, так сказать…. И вот тогда наступит наше время. Хотя практически оно уже наступило. Как я вам ранее говорил, мы уже везде. И вам, лично вам, не удастся нам помешать, значит, и угрозы вы никакой для нас не представляете. Вы – пустое место. Призрак. Мираж. Фантом. Поэтому мы и оставили вас в живых, когда приходили в первый раз…
– Это я уже слышал, – нетерпеливо сказал я. – Неужели нет ничего новенького?
– Новенького желаете? – внимательно посмотрел на меня человек в песочном пуловере. – Извольте. Правда, мне казалось, что вы и сами догадаетесь. Помните, господин Русаков, я вам говорил, что очень хочу, чтобы вы увидели результаты нашей работы?
– Ну, помню, – ответил я без особого восторга (а если быть предельно откровенным, так и вовсе без него, незваный гость мне уже крепко поднадоел).
– Ну вот, – ободряюще улыбнулся гость. – Украина и есть новенькое…
Впрочем, я мог бы и сам догадаться…
– В Киеве на Южном вокзале в одном из тупиков тоже стояли вагоны с евро. Как и те, которые вы обнаружили на Белорусском вокзале в Москве. Таких вагонов с евро было там два. И все деньги из них использовались по назначению… – Мой собеседник поднялся с кресла и насмешливо посмотрел на меня: – Мы снова оставляем вам жизнь, Русаков. Догадайтесь с первого раза, почему?
– Откуда же мне знать, – буркнул я. Хотя ответ знал: чтобы я и дальше мог видеть результаты работы этого человека в песочном пуловере и иже с ним. Мог видеть, злиться, бороться против них и претерпевать одно поражение за другим… Его отчего-то забавляла эта игра. Незваный гость хотел от меня именно этого: осознания его правоты и моего поражения. – Может, вы мне симпатизируете?
– Ну-ну, – с усмешкой произнес он. – Не обманывайте себя… – И с этими словами прошел к входной двери, открыл ее, пропустил вперед себя человека в сером костюме, после чего вышел сам. Уже закрывая за собой дверь, просунул голову в дверной проем и помахал ручкой: – Бай, бай… Хорошего дня!
Я открыл глаза. Взял свой сотовый и, посмотрев, невольно поморщился: 15 декабря, 9:40. Однако я заспался. Двенадцать часов сна. Нехило… Столько времени потеряно бездарно.
Конечно, настроение было препаршивейшее. Из-за этого сна, конечно. Не дай бог, если он окажется вещим. Не хотелось бы мне, чтобы подобная встреча и разговор состоялись наяву. К тому же не факт, что товарищ человека в песочном пуловере, тот самый господин в сером костюме, не получит приказ прикончить меня на сей раз…