Собраны большие суммы денег для взяток и пиров. Все погружено на корабль, якорь поднят. Курс на запад. Иродиада подставляет ветру свое раскрасневшееся от прилива крови лицо. Широко раздувая ноздри, вдыхает свежий воздух морского простора. Антипа с удивлением смотрит на свою жену. «Она до сих пор красива», — отмечает он про себя.
На следующий день из этого же порта вышел второй корабль, на нем отбывал в Рим верный человек Агриппы, вольноотпущенник Фортунат, с письмом к императору. В этом письме Агриппа обвинял Антипу в заговоре Сеяна против императора Тиберия и в сговоре с парфянским царем Артабаном, направленном против самого Калигулы. Он не собирался позволить сестре обойти его в погоне за властью. Ладно бы только сестра, с этим можно было бы примириться. Но отдать власть Антипе, который оскорблял его, называя бедняком и попрошайкой, живущим за чужой счет, — этого своему зятю Агриппа простить не мог.
В Риме Антипа с Иродиадой Калигулу не застали. Молодой император веселился на своих виллах в капанском городке Байи. Иродиада с мужем направились в этот городок, сплошь застроенный роскошными виллами римской знати. Причем каждый император при постройке этих дворцов старался перещеголять своего предшественника. Антипа был принят Калигулой с самого утра. Император милостиво разговаривал с ним и с Иродиадой, которой отдавал особое предпочтение, как родной сестре своего друга Агриппы. Фортунат прибыл в Байи в этот же день и передал императору письмо Агриппы. В этом письме все было бездоказательно, но чтобы ложь походила на правду, Агриппа решил добавить к ней неоспоримые факты. В доказательство приведенных обвинений Агриппа указывал, что в арсеналах Антипы заготовлено оружия на семьдесят тысяч воинов. Когда императору принесли какие-то письма, Иродиада насторожилась. Внутреннее чутье подсказывало ей: в этих письмах таится недоброе именно против них. И когда император задал Антипе вопрос, правда ли, что у него вооружения на семьдесят тысяч человек, Иродиаде захотелось крикнуть: «Не говори правды». Но ничего не подозревавший Антипа простодушно ответил:
— Да, в моих арсеналах именно столько вооружения.
Император тут же закончил аудиенцию, пригласив Антипу и Иродиаду посетить его через десять дней.
— О, — простонала Иродиада, когда они остались одни, — чует сердце, это козни моего брата. Не надо было тебе отвечать про арсенал.
— Почему же? — удивился Антипа, — ведь арсенал заготовлен давно и не против Калигулы.
Но беспокойство жены передалось и Антипе. Его, как и всякого мнительного человека, чем дольше он об этом думал, тем всё сильнее охватывала тревога.
В эти десять дней Антипа, по совету жены, решил действовать. Каждый день он устраивал блистательные пиршества для сенаторов и близких к императору людей. Щедро раздавал богатые дары. Об этих пиршествах, на которые уходила уйма денег, разговор пошел по всему Риму. Но среди роскоши убранных цветами и иллюминованных залов, со столами, заставленными всевозможными яствами, с Иродом Антипой стали происходить странные вещи. Как только он глядел на одно из этих лакомых блюд, так на блюде во всем ужасе представлялась ему мертвая голова Иоанна, и в ушах звучал голос пророка: «Не должно тебе иметь жену брата твоего». Пирующие замечали неожиданно находивший на тетрарха ужас, который застывал в его глазах, но объяснить это никак не могли. Ирод сразу становился молчалив и сумрачен. Иродиада, обеспокоенная таким поведением мужа, уже была не рада, что затеяла поездку в Рим, но отступать было поздно.
Когда Антипа и Иродиада были вновь приняты Калигулой, тот уже успел все обдумать. С Иродиадой, как родной сестрой своего друга, император решил поступить милостиво.
Как только Антипа и Иродиада вошли в зал, Калигула без лишних церемоний сразу велел зачитать свой указ. В указе означались все вины Антипы. По приговору императора все земли тетрархии Антипы отходили к Агриппе. Ему же передавались и все денежные средства тетрарха. Сам Ирод Антипа ссылался в галльский город Лугдунум на вечное поселение. Средства его жены Иродиады оставлялись ей в полное пользование, а защитником ее интересов становился ее брат Агриппа. Пока зачитывали указ императора, Антипа стоял бледный, с поникшей головой. Иродиада поняла, что это конец, и решила встретить его достойно. Она слушала, гордо подняв голову. От гнева ее лицо зарумянилось. Император невольно залюбовался этой женщиной. Он решил, что обрадовал ее своей милостью, и был горд за свое великодушие. Когда закончили читать указ, Иродиада вышла на шаг вперед и, обращаясь к Калигуле, сказала:
— Государь! Ты великодушно и милостиво предложил мне исход, но мне мешает воспользоваться твоей милостью моя преданность мужу: я, разделявшая с ним все, когда он был счастлив, теперь не считаю себя вправе бросить его при перемене судьбы.
Она поклонилась императору и отошла за плечо своего мужа. Эту речь Калигула воспринял как личное оскорбление. Император встал и, стараясь сохранять достоинство, произнес, обращаясь не к Иродиаде, а к своим секретарям:
— Напишите указ о лишении жены Ирода Антипы всего имущества в пользу брата и о ее следовании в ссылку за мужем.
ГЛАВА 38
Через неделю из порта Дикиархея в Галлию вышло судно, которое увозило в ссылку бывшего тетрарха Галилеи и Переи Ирода Антипу и его жену Иродиаду. Прибыв в Лутдунум, они поселились в маленьком домике на краю города, недалеко от речки. На том берегу реки, сразу у воды высились бастионы римской крепости. Через два месяца к ним в ссылку прибыла Саломея. Калигула решил досадить гордой Иродиаде тем, что сослал ее дочь. Агриппа не протестовал, а даже был рад, боясь, что Саломея начнет интриговать против него, мстя за свою мать. Если император хотел досадить Иродиаде, то это у него получилось. Злые слезы обиды лились из глаз женщины при виде своей дочери.
— Как мог Агриппа так поступить, — сама с собой горестно сетовала Иродиада, — родную племянницу не пожалел.
Иродиада вспомнила, как в далеком детстве пыталась спрятать любимого брата от мнимых убийц. Как прижимала его плачущего к себе. И ей еще горше становилось от этих воспоминаний.
Антипа целыми днями пропадал в местной таверне. Сидел среди солдат и местных ремесленников, пил кислое галльское вино и молча слушал рассказы старых вояк о походах на германцев и галлов. Иногда он сам рассказывал, как воевал с арабами. В ссылке Антипа прожил недолго, всего полгода. Умирая, метался в беспамятстве, требовал, чтобы к нему привели пророка Иоанна.
Третья зима ссылки выдалась особо суровой. Иродиада целыми днями сидела возле очага, вороша горящие головешки. Все время мерзли руки и ноги. «Это старость пришла», — говорила Иродиада самой себе. Дочь постоянно пропадала на том берегу, в крепости. Иродиада знала, что Саломея ходит на свидания к одному центуриону.
— Ты, женщина царских кровей, нашла с кем связаться, с простым солдатом, — ворчала Иродиада, понимая, что ничем уже не может изменить судьбу дочери.
До Иродиады доходили слухи, что ее дочь танцует перед солдатами во время их пирушек. И тут она ничего не могла поделать. Помнила, что сама когда-то толкнула дочь на беззаконный танец.