Альбрехт всё ещё хотел скрыть, что он её узнал. Но когда она застенчиво подняла к нему свои заплаканные глаза и спросила: «Альбрехт, откуда у вас этот портрет и с каких пор?» — то он не мог больше сдерживаться; он упал перед ней на колени и пробормотал: «Милостивая принцесса! Я вас однажды видел в бланкенбургском лесу и нарисовал этот портрет сам. С тех пор он составлял моё величайшее сокровище. Я носил его на моей груди в некоторых сражениях; пронёс его через океан сюда. После моей смерти он будет покоиться со мной в могиле».
Она молча подала портрет Альбрехту, закрыла своё лицо руками и сильно заплакала. Когда она несколько успокоилась, то пожала Альбрехту руку и сказала:
— Альбрехт, если вам дорого моё спокойствие, то забудьте, что вы меня знали в другом положении. Не вызывайте во мне неприятных воспоминаний прежних времён. Возьмите мою тайну в гроб вместе с этим портретом. Я больше не принцесса, я бедная, но довольная судьбой поселянка. Я вам буду вполне доверяться. Не забудьте, что вы теперь единственный человек, с которым я могу разделить мои мысли, мои радости и моё горе.
Альбрехт слушал Шарлоту с восторгом и поклялся, что он будет свято хранить её тайну.
С этого времени отношения между Шарлотой и Альбрехтом были определены. Никто из них не делал ни малейшего намёка на прошедшее. Они начали часто встречаться и подолгу беседовать. Шарлота расцвела, подобно розовому цветку после ночного дождя.
Колония Шарлотенгайн постепенно развивалась и расцветала. Колонисты жили там в завидном отдалении от шумного света. Они были вполне довольны своей мирной жизнью. Главное лицо колонии, Альбрехт, её глава и начальник чувствовал себя как в раю, потому что ежедневно мог видеть обожаемую им женщину, а она открывала в нём с каждым днём всё новые достоинства, новые добродетели и, сама того не замечая, искренно полюбила его. Видеться каждый день наедине сделалось необходимостью для обоих.
Так жили долго мирные поселенцы, не зная никаких тревог, пока размеренная жизнь в Шарлотенгайне не оживилась в одно лето в связи с приездом ново-орлеанского губернатора со своей женой и миленькой, весёлой дочерью Женни в сопровождении большой свиты из чиновников и офицеров. В честь дорогих гостей поселенцы устраивали много празднеств и были очень счастливы по случаю повеселиться и разнообразить своё существование. Губернатор оставался в Шарлотенгайне целый месяц, и это пребывание в мирной колонии имело большое влияние на судьбу некоторых лиц.
Альбрехт и Эмилия начали замечать, что Шарлота погрустнела. Её часто находили на могиле Конрада, где она сидела, погруженная в грустные размышления. Никто не мог угадать причины её тайной скорби. Альбрехт имел мало времени её наблюдать. Он был занят с губернатором делами колонии. Дочь губернатора, резвая Женни, порхала беспрестанно около него и своими шалостями отнимала у него много времени. Губернатор и его жена с удовольствием замечали, что дочь их всё теснее привязывается к Альбрехту, потому что ветреная Женни уже в Новом Орлеане влюбилась в молодого инженера, а родители были этим очень недовольны, так как молодой человек, хотя очень приличный и хорошо воспитанный, был мещанского происхождения. Все в колонии также предполагали, что Альбрехт и Женни станут мужем и женой, хотя первый настойчиво утверждал, что вовсе не думает о женитьбе.
Однажды после обеда всё ново-орлеанское общество, разумеется, вместе с Альбрехтом было приглашено к Шарлоте. Хозяйка казалась грустнее обыкновенного, несмотря на то, что она старалась скрыть своё унылое настроение. Губернатор и его жена также были не в духе, даже у ветреной Женни были красные, заплаканные глаза. Альбрехт также был молчалив. Словом, все были чем-то заняты, всех беспокоили какие-то мысли, каждый был погружен в самого себя. Одна Эмилия беззаботно порхала от одного к другому, шутила, улыбалась и старалась развеселить общество. Гости разбрелись попарно в саду. Шарлота поспешила к ним, чтобы собрать их. Проходя мимо маленького луга, она увидела как Женни с распростёртыми руками полетела к Альбрехту, который разговаривал с инженером, и шаловливо обняла его.
Шарлота, подобно всем думавшая, что Женни сделается невестой Альбрехта, быстро отвернулась, не желая мешать счастливой паре. Но Альбрехт, заметив принцессу, предоставил радостную дочь губернатора её возлюбленному и поспешил за Шарлотой.
Она стояла у кипариса и пристально с грустью глядела перед собой. Услышав его шаги, она, по-видимому, хотела идти к нему навстречу, но у неё подкашивались ноги; она была очень бледна, но встретила его с улыбкой, хотя глаза её были полны слёз.