Телеграмма
В 1935 году на крупном турнире в Москве Андрэ Лилиенталь увидел в фойе красивую блондинку и сразу же влюбился в нее. Он подошел к одному из организаторов, Валериану Еремееву, и заявил: «Если меня не познакомят с этой дамой, то я выхожу из турнира!»
Знакомство состоялось, а вслед за ним и свадьба. Андрэ и Евгения Лилиентали счастливо прожили в Москве почти полвека! А в те далекие тридцатые тактичный гроссмейстер послал своей первой жене в Будапешт весьма трогательную телеграмму: «Дорогая, к сожалению, не вернусь. Полюбил другую. Крепко целую. Твой Андрэ».
Насильница
У Лилиенталя были две отличительные черты: несовершенное владение русским языком и… слабость к прекрасному полу. Однажды Евгения Михайловна, первая из трех его русских жен, застукала Андрэ на месте преступления. Но гроссмейстер классически защитился от всех упреков супруги: «Дорогая, прости, но что я мог поделать? Она заперла меня и насильничала».
Спасение
В середине прошлого века главный режиссер театра «У Никитских ворот» Марк Розовский еще не был известен в театральных кругах, а вот в шахматных уже успел прославиться…
В Доме пионеров, где он тогда занимался, сеанс одновременной игры давал Лилиенталь, недавно приехавший с турнира претендентов. Все партии уже закончились, оставался один Марк, он делал ходы вдумчиво, не торопясь. Венгерский гроссмейстер нервничал (видно было, что дела его плохи) и после каждого хода предлагал Розовскому ничью. Однако мальчик был правильно воспитан и знал, что идти на мировую с иностранцами нельзя. Но в конце концов он сжалился над сеансером:
— Дядя, вы так волнуетесь, что я согласен на ничью, — сказал маленький Марк.
— Спасибо милый, спасибо родной. — Лилиенталь не находил слов благодарности. — Еще минута, и я бы опоздал на свидание со своей возлюбленной.
Задавайте вопросы
Семен Фурман в молодости был очень скромным и застенчивым юношей, причем робость и нерешительность проявлялась и в отношениях с прекрасным полом. Однажды он познакомился с одним миловидным существом и даже набрался мужества, чтобы пригласить это существо на свидание. Но в течение всего вечера не проронил ни слова.
— Семен, может быть, вы все-таки что-нибудь скажете, — чуть не плакала девушка.
— Задавайте вопросы, — наконец, немного картавя, выдавил из себя будущий гроссмейстер.
Ночное рандеву
Однажды, еще в старые добрые времена, Семен Фурман после затянувшейся турнирной партии пригласил к себе в номер весьма приятную даму. Накрыл шикарный стол и уже собрался поднять за нее тост. Но тут раздался телефонный звонок:
— Товарищ, по правилам гостиницы вашей гостье пора покинуть номер. Поторопитесь.
Гроссмейстер окинул печальным взглядом стол с яствами и растерянным голосом произнес:
— Извините, как же так, ведь у меня все стоит!
Счастливый сеанс
Когда Корчной остался на западе, ему как-то предложили провести сеанс одновременной игры в Швейцарии. Среди его участников была одна привлекательная дама, у которой на столе лежал томик Толстого «Воскресение». Из этого сеансер сделал вывод, что его партнерша владеет русским, и обменялся с нею несколькими фразами на родном языке. Впоследствии они не раз встречались друг с другом в сеансах, и в один прекрасный день Корчной обнаружил, что все его противники уже сдались, осталась одна Петра Лееверик. Тогда он предложил ей завершить партию дома. И вскоре дом стал для них общим…
Не знаю другого случая, когда бы будущие супруги познакомились в сеансе одновременной игры, а свел их Лев Николаевич Толстой.
Гость в окне
На тренировочном сборе, который проходил в подмосковном доме отдыха, Кира Зворыкина жила в одной комнате с молодой шахматисткой Элисо Какабадзе. Поздно вечером кто-то из отдыхающих по ошибке полез к ним в окно. Зворыкина уже спала, а юная грузинка заметалась по комнате с криком:
— Мужчина! Помогите, к нам рвется мужчина!
— Мужчина? — мгновенно проснулась Кира Алексеевна. — Элисо, дорогая, успокойся и открой окно пошире!
Лучшая партия актера
Когда у шестидесятилетнего Анатолия Ромашина и его двадцатипятилетней жены красавицы Юлии на свет появился ребенок, популярный актер похвастался по телефону своему старому другу Борису Спасскому, проживающему во Франции: