***
Утро разбудили истошные вопли Зины. Лена, продремавшая за ночь не больше пары часов, выскочила, успев накинуть халат. Внизу уже собрались ребята, которые почему-то топтались возле спальни мальчиков.
- Да что ж это происходит, - причитала Зина, крестясь. Лена просунула голову внутрь комнаты и вздрогнула. На ближайших кроватях лежали двое воспитанников. Их можно было принять за спящих, если бы не гримасы страха на личиках, мертвенно бледная кожа и взгляд глаз, направленных в потолок.
- Позови Вику, - Зина еле держалась, чтобы не запаниковать, - я вызову полицию. Боже, теперь нас точно закроют...
На негнущихся ногах Лена поднялась наверх. Проходя мимо своей комнаты, она заметила Женю. Девочка сидела на кровати и обнимала куклу.
- Женя? Что ты делаешь? Кто тебе разрешал брать куклу? Немедленно вниз...
- Они мертвы, да? - будничным тоном поинтересовалась девочка, разглаживая кукле остатки волос.
- Откуда ты знаешь? - опешила Лена.
- Она сказала. Она злилась и защитила меня. Я говорила, но она оказалась сильнее.
- Так, иди вниз, а мне нужно...
- Не ходи туда, - Женя подняла голову, в глазах читалась печаль, - она тоже мертва.
- Вика? - зачем-то уточнила Лена, хотя и так знала ответ.
- Она отомстила ей. Убила ее ради меня.
- И что теперь? Она и меня убьет?
- Ты знаешь, что нет, - глянула исподлобья.
- Почему? - Лена опустилась на колени возле девочки. Девушке обязательно нужно было знать ответ на вопрос, словно от этого вдруг стал зависеть весь мир, - почему?!
- Потому, что она не убьет свою маму... даже если захочет.
Подрагивающими пальцами Лена прикоснулась к Жене. Девочка отложила куклу и протянула листок бумаги. Рисунок. Неровная дорожка, вдалеке остановка. Стоят какие-то машины, люди-палочки. В центре на крыше лежала машина, объятая пламенем, а возле нее еще одна палочка побольше, под которой разлилось красное пятно.
- Она сказала ты все поймешь.
И Лена поняла. Теперь кукла больше не казалась странной, как и черная фигура, стоящая возле двери. Вспомнился пакет и игрушка, которую Лена хотела подарить дочери на пятилетие. Вспомнился неприятного вида мужик, который поднял пакет и утащил, чтобы перепродать. Вспомнилась горящая дочь, треск и затихающие крики. А еще вспомнилась боль. Сильная, горячая, оглушающая боль взрыва автомобиля. Вспомнились осколки стекла и железа, разрывающие кожу и мускулы. Вспомнилось горькое сожаление на лице незнакомца в форме. Вспомнилось покрывало, скрывшее солнце.
Мертвая Женя подошла к живой и забрала свою куклу.
- Она обещала, что ты сможешь стать мне мамой.
- Но я же мертва, - попыталась оправдаться Лена.
- Я знаю, - тихо проронила живая девочка.
Лена молчала. Мертвая Женя прижималась к левой руке и Лена машинально поглаживала волосы-пакли на черной голове. Оставалось сделать последнее дело перед дальней дорогой.
- Это больно?
- Как засыпать... только по-другому, - Лена протянула снотворное полученное от Зины. Живая девочка отсчитала десять таблеток. Осторожно положила в рот и проглотила одну за другой.
- Иногда мама пела мне колыбельную, - живая Женя вытянулась на кровати и закрыла глаза.
Лена поднялась и присела на одеяло.
- Спи, моя ласточка, спи засыпай,
Ангел небесный скорей прилетай.
Светом небес он тебя защитит,
Нимб свой подарит и благословит.
Внизу еще доносились крики, на улице слышались сирены.
- Не бойся, дорогая, - баюкала Лена, - не бойся, я с тобой... твоя мама с тобой.
***
Полиция и скорая прибыли почти одновременно. Зине вкатили успокоительное, опросили. Только когда лекарство подействовало, и женщина смогла трезво мыслить, то вспомнила о Лене. Один из полицейских поднялся наверх. Перепутав комнаты он сперва нашел Вику, замершую в позе эмбриона посередине комнаты. Глаза навыкате, волосы опалены, а кожа шеи почернела, как от огня. Затем вошли в комнату Лены.
Женя лежала на кровати, походя на посмертное изображение на старом фото. Лену так и не нашли.
Когда тела вынесли, а полиция и медики уехали, Зина поднялась наверх. Комната Лены теперь казалась нежилой, кроме чуть примятой постели, ничто не выдавало, что тут несколько дней пробыла воспитательница. На маленьком столике лежал детский рисунок, от которого исходил едва уловимый запах гари. Зина машинально взяла его в руки.