Такое было обиднее всего. Не сам факт предательства. Кого в наше время удивишь гулящим мужем? Но вот сестра… Это уже не просто удар в спину, это прицельный в голову.
– Он мне всегда нравился! – вдруг заерепенилась Лида. – С первого взгляда, можно сказать!
– Да ты двенадцатилетней писюхой была, когда я замуж выходила, – покачала головой я. – Понравился он…
– Ну, я выросла, – вскинула подбородок сестра. – Молодым у нас везде дорога, да? Так что подвинься, Вика. Дай Эдику развод и не мешай нашему счастью.
– Что-то Эдик не просит развода, – выдавила из себя ехидную улыбку я. Кто бы знал, как тяжело мне это далось! Но Лида смотрела с такой незнакомой мне ранее злостью, что показать свою боль – словно самолично вложить оружие ей в руки. – Такая я плохая жена, что он даже не соизволил мне об этом сообщить.
– Он просто тебя жалеет! – зверенышем зыркнула сестра.
В этот момент я искренне порадовалась, что взгляд не имеет физической силы, иначе Лида своим тяжелым карим нанесла бы мне смертельные раны. Правда, она и так постаралась на славу. Хотя бы тяжелые душевные.
– Ах да, – хмыкнула я, – семья же именно на жалости и строится, я забыла.
– Издеваешься? – удивилась Лида. – Я думала, ты реветь начнешь, а ты ничего, даже держишься.
«Не дождешься!» – хотелось выплюнуть мне, но сдержалась. Смысл закатывать сцену? Лида за нас двоих отлично с этим справлялась. Недаром в актрисы пошла, театральщина – ее призвание.
– Ты права, малая, Эду настолько меня жаль, что он регулярно спит со мной из жалости, и котлеты мои жрет, и ночует дома исправно. Жалостливый какой мужик мне попался, не находишь?
– Сама подумай, а зачем ты ему такая ущербная нужна? – прошипела Лида.
– Вон пошла, – приказала я, даже не повысив голос. Ну что ж, могу гордиться собственной выдержкой, да?
– Мы любим друг друга, а ты как костыль между нами. Отступись!
– Пошла вон! – завопила я так громко, что, казалось, стены задрожали. Нет, определенно, про гордость я ляпнула очень заранее.
Лида дернулась и прижала руки к животу в театральном жесте, я-то прекрасно понимала, что этот еще не родившийся ребенок всего-то веская причина для очередной манипуляции. Сестра с детства научилась крутить и мной, и мамой, всегда добивалась желаемого. Вот и вырос… эгоистичный монстр.
Как я раньше этого не видела? Все очень просто: любовь слепа. Это ее существенный недостаток из ряда прочих.
– Ну-ну, потише, Вика, – усмехнулась Лида. – Помни, беременных обижать нельзя, иначе тебя будут преследовать несчастья. Да и разве мой Эдичек простит тебе, если с его наследником что-то случится?
В ее лице я сейчас четко видела решимость пойти на все ради достижения цели, даже на страшное. Сама призналась, что ребенок только помеха для ее карьеры…
– Что случилось?! – в кабинет ворвалась запыхавшаяся Ира. – Ты так кричала…
– Чао-какао, систер, – подмигнула мне Лида. – Надеюсь, мы друг друга поняли.
И, не дожидаясь моего ответа, сестра ушла, а я тут же осела в кресле, точно из тела вдруг все кости пропали.
– Викусь? – не на шутку перепугалась подруга. – Тебе плохо?
– Плесни-ка мне, Ира, чего-то покрепче, – просипела я.
И хоть знала, что Егор меня с потрохами сожрал бы, узнай про алкоголь, но стало фиолетово. Тут жизнь в одно мгновение упала в бездну, о возможных страшных последствиях, что могут сказаться на здоровье, как-то не думается.
– Сейчас, – растерянно выдала Ларина.
А потом достала из сейфа бутылку дорогого виски, которое мы придерживали для особых случаев, и налила на два пальца в стакан.
– Только тебе нельзя, Вика, – сказала она, застыв с протянутой рукой над столом. – Поздравляю.
Я проследила за ее взглядом, Лида удачно забыла забрать снимок УЗИ.
– Ну спасибо. Лида беременна от Эда, а у меня выкидыш после последнего ЭКО, – выдала я на одном дыхании и, выхватив стакан, опрокинула содержимое. – Жизнь та еще шутница, ха-ха прям. Посмеешься вместе со мной, подруга?
Ира села там, где стояла. Хорошо, что не мимо диванчика.
– Вот малолетняя дрянь! – процедила сквозь зубы она, а меня как-то напрягло выражение ее лица.
– Только не говори, что ты знала… – тяжело сглотнула я, выжидающе уставившись на Ларину. Неужели последний гвоздь в мой гроб еще не забит?
– Я-а-а… – протянула подруга. И пусть она быстро отвела глаза, но вину в них я успела заметить.
– Ира… – У меня перехватило дыхание.
– Викуся, прости, – ссутулилась Ларина.
– И ты, Брут? – вместе с этими словами из меня прорвался смешок, а потом и вовсе кабинет заполнил самый что ни на есть настоящий истерический смех. – Похоже, я уже наступаю на лапшу, развешенную на ушах, а ты даже не попыталась рассказать мне правду?