По глазам было видно, Эд сильно струхнул, весь вспотел и трясся, словно в ознобе. Один только его вид вызывал у меня омерзение. Пусть Лида забирает этого героя себе, хоть бы не передумала. Надо будет – я даже доплачу сверху.
Он и чемоданы подхватить не забыл, предусмотрительный какой. К лучшему.
Я следила за передвижениями Зайцева, затаив дыхание. Все страх не отпускал, что он вдруг передумает и… останется трепать мне нервы как Тузик грелку.
Когда муж застыл на пороге, обернувшись ко мне, клянусь, мое сердце на миг остановилось.
– Я ухожу только ради тебя, котеночек, – заявил он. – Но разговор не окончен. Ты успокоишься, и мы обязательно все решим.
«Конечно, решим, милый. При разводе», – хотелось крикнуть мне, но я специально кончик языка себе прикусила, чтобы ничего не ляпнуть. Я у себя одна, надо поберечься, а Зайцев, как оказалось, тварь непредсказуемая.
Едва за мужем дверь захлопнулась, как я подхватилась на ноги и защелкнула замки. Хотя в безопасности себя все равно не почувствовала. Благородства Эд не проявил, собственный комплект ключей не оставил. В любой момент ведь вернуться может, как левая пятка скомандует…
А тут и телефон пиликнул уведомлением. Это младшенькая постаралась напомнить о себе. Скинула мне по вайберу видео с очень занятным сюжетом.
– Какая же ты страстная, котеночек, – целовал ее бедра Эд. – Такая фантазерка в постели, м-м-м… Знал бы я раньше, что ты такая, давно бы искусился.
– Ты такой неутомимый, Эдик, – хихикала за кадром моя сестра. – Вика тебя в голодном теле, что ли, держит?
– Вика – холодная, как льдина, тебе, котеночек, она и в подметки не годится. Я иногда задумываюсь: не фригидная ли мне жена попалась?
Вот так вот и узнаешь вдруг о своих патологиях по мнению мужа. А ведь в сексуальной жизни у нас с Эдом никогда не было проблем, я не отказывалась от экспериментов… А он вообще ни в чем себе не отказывал, как оказалось.
– Бедненький мой, – заворковала Лида, ероша Зайцеву челку. – Я правда лучше Вики?
– Истинная, котеночек. Даже говорить не о чем, – без секунды раздумий выдал этот предатель.
– Тогда почему ты до сих пор с ней не развелся?
Эд скривился, точно Лида ему лимон вместо себя предложила и сразу оскомина на зубах появилась.
– Жаль ее, кому она еще такая нужна будет, – нехотя выдал Зайцев. – Бесплодная королева Виктория.
– А меня тебе не жаль, значит? – сыпанула претензиями Лида. – Я беременна, между прочим.
– А ты роди, котеночек, сначала, – поцеловал ее коленку Эд. – Вот тогда и поговорим.
– О чем? – недовольно спросила моя сестра.
– У котеночка же запросы как у звездочки, – хмыкнул муж. – На зарплату фитнес-тренера особо не разгуляешься, ребенок к тому же. А у Вики бизнес…
– При разводе тебе положена половина всего совместно нажитого имущества, я узнавала, – серьезно выдала Лида. – Нам хватит.
– Зачем мне половина, если я привык ко всему? Мне нужны деньги, котеночек, – фыркнул Эд. – Не отвлекайся. Времени до конца моего рабочего дня не так много, опаздывать домой я не привык.
И мужчина потянул Лиду на себя, отчего она выронила телефон, картинка сменилась видом пустого спортзала…
– Вечерние тренировки с тобой лучший фитнес, мой инструктор, – хихикнула сестра, потом послышался сладострастный стон и видео оборвалось.
А потом и вовсе исчезло, не успела я опомниться.
«Сестричка удалила сообщение», – только эта надпись напоминала о том, что все просмотренное мной не шутки сознания.
«Я согласна на половину всего. Оформляй развод», – написал абонент «Сестричка».
Я выключила интернет и рассмеялась в тишине квартиры. Две сестры. Два котеночка. Даже с ласковыми прозвищами этот гад не заморочился. А зачем? Так точно не перепутает.
Один «котеночек» выбывает из игры. Только сначала…
Голова у меня немного кружилась, щека налилась тяжестью и горела огнем. Но в душе бушевало пламя похуже.
Я подхватила скалку и расфигачила любимую плазму мужа, его ноут и плейстейшн. Смертью храбрых также пал свадебный сервиз, фотокарточки в рамках, статуэтка на жестяной юбилей совместной жизни…
Ярость стремительно схлынула с последним ударом, вытянув из меня все силы. Я едва до ванной комнаты добрела. Из зеркала на меня там зыркало лохматое чудовище с мертвыми глазами. А на скуле уже наливался здоровенный синяк.
– Хороша же ты, Виктория, – протянула я, разглядывая собственное лицо. – Даже в гроб краше кладут.
К горлу подкатил ком, а глаза повлажнели от обидных слез. На этот раз я не стала их сдерживать, все равно никто не увидит.