Ну, не нахал ли? Совершенно невыносимый тип! Они еще немного посмотрели телевизор с Джонатаном, а потом ушли.
Я решила, что ненавижу его. Мэдди захихикала.
— Похоже, мое средство сработало, — сказала она. — Майкл явно взревновал.
— Ничего подобного, он был так груб со мной!
— Вот и хорошо. Теперь он наконец обратил на тебя внимание. Понял, что ты вовсе не та сопливая девчонка, с которой он бок о бок рос с детства. И он все время пялился на твою грудь. Вот увидишь, скоро он пригласит тебя куда-нибудь. Помяни мое слово.
— Давай поспорим!
Мы начали убирать со стола. Вот в чем недостаток отдельного проживания — бесконечные уборки и мытье посуды способны довести до белого каления! Я вконец устала. Похмелье, первый день на службе и еще званый ужин… Ничего, зато Майкл все-таки увидел, какая у меня грудь.
Я приняла ванну, расчесала волосы и без сил плюхнулась в постель. Уснула почти сразу, и мне приснился совершенно кошмарный сон. Будто я пришла на службу абсолютно голая и десятки пальцев печатали на мне, как на машинке. Потом мои груди превратились в пишущие машинки, и Майкл заглянул именно в эту минуту и с омерзением отвернулся. Потом в ушах что-то зазвенело, все громче и громче. Я очнулась — на столике надрывался телефон.
Мэдди, опередив меня, сняла трубку.
— Это тебя, — сонным голосом сказала она. — Тони Блейк, из Нью-Йорка. Кстати, уже половина второго. Ты явно поразила его воображение.
Я взяла трубку, а Мэдди придвинулась ко мне поближе, чтобы лучше слышать. И почему Тони решил мне позвонить?
Он был очень приветлив, интересовался, как я себя чувствую, потом вдруг заявил, что соскучился по мне. Мэдди тут же прошипела:
— Скажи ему, что ты тоже соскучилась.
Я послушалась.
Потом он распрощался, и я напустилась на Мэдди:
— С какой стати ты велела мне так сказать? Она улыбнулась.
— Раз уж он истратил столько денег, чтобы позвонить из-за океана, то, конечно же, заслужил, чтобы ты была с ним поласковее. Ты ему явно не безразлична. К тому же он такой милый.
— Ну и займись им, — капризно сказала я. — Я вовсе по нему не соскучилась и жалею, что послушалась тебя. И вообще, Мэдди, мне порой кажется, что у тебя не все дома.
— Ничего, вот увидишь, что случится, когда я расскажу об этом Майклу. Он просто лопнет от злости, когда узнает, что за тобой ухлестывают и Тони Блейк и Стив Скотт.
— Мэдди, давай спать.
— Ладно, но я добьюсь того, что Майкл сам к тебе приползет — вот посмотришь!
Глава 17. ТОНИ
Продрав глаза, я обнаружил, что лежу одетый на кровати в своем гостиничном номере. Как я сюда попал — ума не приложу.
Да, здорово они меня вчера обработали — я имею в виду эту чертову суку Фонтэн и ее плоскогрудую подружку. Кто бы мог подумать, что я на такое пойду? Да еще добровольно, а не под дулом пистолета. Что бы сказала Александра? А Сэйди и Сэм — мои дражайшие почтенные родители? Вдруг они когда-нибудь прознают про мои похождения в Америке? Мне почему-то всегда казалось, что после смерти покойник сидит в комнате и смотрит на экран, где проносится вся его жизнь, словно в фильме, а рядом сидят все, кто знал усопшего при жизни. Представляете, как смотрелась бы ночная сценка? Бр-рр! Одно дело — переспать с Фонтэн, но «групповуха»с ее так называемыми лучшими друзьями — это уже совсем другой коленкор.
Этот чертов педик Аллен, воспользовавшись тем, что бабы ползали по мне, как ненормальные, попытался вставить мне шершавого, но я успел отбрыкаться — благодарю покорно, я в такие игры не играю. Помню, Фонтэн еще убеждала:
— Разреши ему. Тони! Вот увидишь — тебе понравится.
Совсем назюзюкалась, ни бельмеса не смыслила, чертова стерва!
Я посмотрел на будильник. Два часа. Я был голоден как волк. Принял душ и заказал себе завтрак — три яйца и гамбургер. И что мне теперь делать? Околачиваться в номере, пока ее сиятельство соизволит мне позвонить? Я включил телевизор. Может, в клуб позвонить? Или Александре?
Похоже, я снова уснул, потому что разбудил меня телефонный звонок.
— Да?
— О, мы уже говорим по-американски? Я кинул взгляд на часы. Пять пятнадцать, а она только звонит.
— Что происходит? — спросил я.
— Ох, дорогой, столько всего произошло! Тебе хорошо было вчера?
— Нет.
— Вот как? Почему? — Голос Фонтэн мгновенно поледенел.
— Это не моя стихия. Я не люблю такие развлечения. Да и ты зря этим занимаешься. Не пристало тебе играть в подобные игры. Это тебя… унижает.
В ее смехе послышалось удивление.
— О, Тони, ты просто еще до этого не дорос. Признайся, тебе все же было приятно, не правда ли? Нужно просто получше расслабиться, тогда и удовольствие будет куда сильнее.
— Нет, отныне я — пас, ладно?
— Да, сэр, — язвительно проговорила Фонтэн, — отныне мы не станем вовлекать вас в наши непристойные оргии.
Воцарилось молчание. Я прекрасно знал, что Фонтэн совершенно не выносит критики, но пора уже было поставить ее на место. Она и без того непрерывно наставляла рога своему мужу, а с «групповухами»и вовсе хватила через край.
— Итак, каковы наши планы на сегодня? — поинтересовался я.
— Я не хочу тебя совращать. Тони, голубчик, но, может быть, ты заскочишь ко мне на часок-другой? Потом у нас две вечеринки, а затем ужин с Сарой и Алленом.
О, Господи! Вот кого мне точно не хотелось больше лицезреть, так это Сару и Аллена. Да и чем с ними заниматься — обсуждать позы?
— Послушай, я не хочу с ними встречаться. На вечеринки я с тобой пойду, а потом пошатаюсь один по городу, чтобы хоть понять, что такое Нью-Йорк. . — Ох, Тони, до чего же ты иногда невыносим! Хорошо, будь по-твоему — жду тебя через полчаса.
Она бросила трубку.
Звонить в клуб было еще рановато, а вот Александра наверняка была дома. Может, рискнуть и позвонить? Нет, пожалуй, не стоит.
Я подумал о ее прелестном личике с огромными, чуть испуганными глазами, о мягких каштановых волосах. Да, Александра была из тех девушек, которые и через десять и даже двадцать лет не утратят своей привлекательности.
Решено: по возвращении в Лондон я отвезу ее в Элефант-энд-Касл и познакомлю с предками. Сэйди с Сэмом глазам не поверят, когда увидят меня с такой кралей. Они убеждены, что я якшаюсь только с дешевыми потаскушками или со «шлюшистыми проблядями», по выражению Сэйди. Я сбился со счета, вспоминая, сколько раз они мне говорили: «Найди приличную еврейскую девушку и остепенись».
Какая разница — еврейка девушка или нет, если она приличная? Но малютка Алекс, безусловно, должна им понравиться.
Я оделся. В новенькую шелковую сорочку в полоску — одно из наиболее удачных приобретений Хэла — и серый костюм от Дуга Хейворда. Нужно наконец вытребовать у Фонтэн хоть какие-нибудь бабки, а то у меня в карманах ветер гуляет. Чертовски унизительно, учитывая, что я собрался побродить по городу.
На телевизоре рядом с расческой и сигаретами валялись несколько спичечных коробков, которые я вчера вечером прихватил в разных заведениях. Мне нравятся такие штучки — разложишь их в своей лондонской каморке, и гостям сразу видно, что хозяин постранствовал по миру. На одной из них рядом с рекламой «Только у Лоренца вас накормят со вкусом» было нацарапано имя Норма, а рядом — номер телефона. Норма? Я не знал ни одной Нормы. Более того, я и у Лоренца-то никогда не бывал. Норма, Норма, Норма… Ах, да, высокая темнокожая штучка с длинными черными волосами, которая пыталась зазвать меня в «Марчелло» во время одной из вчерашних вечеринок. Что ж, неплохая девочка, вполне приличный класс. Я набрал номер, и усталый сдержанный голос ответил:
— Да?
— Могу я поговорить с Нормой?
— Одну минутку, сейчас посмотрю. А кто это?
— Тони Блейк, но она не знает меня по имени, мы только вчера познакомились…
— Потерпите чуток, меня ваша биография не волнует… — Я напряженно вслушивался в трубку, пытаясь уловить обрывки приглушенной беседы, доносившейся с другого конца линии. Вскоре голос, неотличимый от предыдущего, столь же сдержанно произнес: