– Погоди! – она отстраняется немного и снова пытается заглянуть мне прямо в глаза. – У тебя, там – так и было?
– Нет, – качаю головой, – у нас Сталин оставался генсеком ЦК, и за четыре года обеспечил такой подбор партийных кадров на местах, что мог не бояться никакой оппозиции. Явное большинство делегатов съезда и все местные делегации, кроме ленинградской, гарантировано шли за большинством ЦК и лично за Сталиным. А теперь у оппозиции есть немалые шансы если и не переиграть большинство, то уж выторговать у него значительные уступки. При этом Зиновьеву с Каменевым как раз ничего не светит, а вот губернские секретари могут отхватить себе, в обмен на поддержку большинства, немалые посты в центральном руководстве и едва ли не решающее влияние на общепартийную политику. – В дальнейших рассуждениях необходимости не вижу. Главное сказано.
Лида, умница, тут же схватывает существо моих опасений:
– Это что же, ЦК может стать таким… такой… – она пытается на ходу подобрать точное слово, – такой местнической лавочкой?
– Станет, – киваю в ответ, – если большинство не сумеет переломить ситуацию. Главное – исключить саму возможность торга за руководящие посты под обещания «правильного» голосования на съезде, чтобы не превратить это в регулярную практику.
– Но ведь наши партийные чинуши точно станут торговаться! – с негодованием восклицает моя жена. – Что я их, не знаю, что ли?
– Вот и я не представляю, как большинству ЦК удастся избегнуть необходимости договариваться с руководителями губернских и республиканских делегаций на съезде, – тут у меня, по так и не изжитой вредной привычке, вырывается тяжелый вздох.
– А что же делать? – Лида явно расстроена нашим разговором.
– Как ты понимаешь, повлиять на позиции делегатов я не могу. Но вот с некоторыми крупными фигурами, сочувствующими оппозиции, можно было бы поработать. Вот я и попробовал сегодня поговорить с Крупской…
– И что? – не выдерживает даже короткой паузы жена.
– И ничего. Плохой из меня дипломат, – в раздражении дергаю щекой.
Но делать нечего, я должен попытаться оторвать наркома финансов от оппозиции, иначе потом буду есть себя поедом за упущенную возможность. Вот только как к нему подойти?
– Лида, а среди круга знакомых Михаила Евграфовича не может найтись кто-нибудь, кто близок с Сокольниковым? – жаль, сам Осецкий с Сокольниковым лично нигде не пересекался.
– Так папа сам у него служил! – тут же вырывается у моей жены.
– Где? В Наркомфине? – спрашиваю немного удивленно.
– Почему в Наркомфине? – теперь настает ее очередь удивляться. – Папа в девятнадцатом и в двадцатом несколько месяцев служил военкомом дивизии у Сокольникова в 8-й армии.
Да, точно, Сокольников же командовал этой армией, когда она взяла Ростов-на-Дону и Новороссийск. Помнится, он тогда еще обвинил 1-ю Конную в грабежах и мародерстве.
– Военкомом дивизии? – переспрашиваю вслух. – Так мы с ним, небось, в одном звании?
– В Красной Армии званий нет! – с легкой ноткой раздражения напоминает мне супруга. Да, это я маху дал. Вроде бы уже не первый год здесь, а вот поди ж ты…
– Виноват, в одной должностной категории, – тут же поправляюсь.
– Папу по возрасту даже на воинский учет не поставили, – поясняет Лида.
Когда дома появился Михаил Евграфович, уговорить его связаться с Сокольниковым стоило немалых трудов.
– Кто он, а кто я? – отбивался он от моей просьбы. – Да ведь даже и телефона его не знаю, ни служебного, ни, тем более, домашнего.
Домашний телефон и я тоже не знал, а вот служебный с готовностью продиктовал своему тестю, под обещание, что он завтра же с утра непременно свяжется с Григорием Яковлевичем:
– Хотя у нас чинопочитание уже глубокие корни пустило, но не думаю, что Сокольников от своего боевого товарища по гражданской отвернется, – втолковываю ему. – Тем более, что вы у него отнюдь не рядовым служили.
Долго ли, коротко ли, но на третий день Михаил Евграфович все же созвонился с наркомом финансов и уговорил его принять меня для приватной беседы.
В назначенное время подъезжаю к Сокольникову домой. На звонок дверь открывает изумительно красивая молоденькая еврейка. Так-так, значит, наш нарком уже успел жениться третий раз. И новую жену его зовут…
– Здравствуйте, Галина!
– Мы, кажется, незнакомы? – без тени смущения или кокетства, но с очень серьезным выражением на лице спрашивает она.
– Я-то с вами точно знаком, но до сих пор, увы, лишь заочно, – делаю намек на комплимент, а затем поясняю: