Он остановился и обвел глазами собравшихся вокруг него молодых людей, как бы удостоверяясь, что они поняли его слова, и продолжил:
— Для чего нужна тренировка? Тренируясь, мы достигаем быстроты и инстинктивного применения приемов. Если вы будете раздумывать, какой прием применить, вы отдадите победу противнику. Тренировка также развивает инициативу, смелость, навык быстрого ориентирования в создавшейся обстановке. Наконец, только упорная тренировка позволит вам усвоить, как можно во всевозможных положениях выбрать правильные группы приемов, не следуя только заученному шаблону, а применяя общие принципы проведения приемов. Применять прием "по принципу" — значит знать, как и когда можно выбрать и применить некоторый набор общих правил проведения приемов – рычагов, дожимов, вывертов и так далее.
Еще раз оглядев собравшихся, Виктор Афанасьевич закончил свою речь тем, что строго заявил:
— Все, кто хочет у меня тренироваться, обязаны беспрекословно исполнять требования руководителя – мои и моих помощников. Изучаемые нами приемы опасны, и потому ни в коем случае нельзя увлекаться, поддаваться чувствам, применять излишнюю силу. Если не будет должной дисциплины, я не могу отвечать за последствия, а потому буду вынужден немедленно прекратить тренировку. Вы должны затвердить правило: каждая отдельная схватка начинается по команде руководителя "начинай" и оканчивается по команде "стой", либо словом одного из тренирующихся "да-да". Если при захвате или зажиме шеи трудно произнести это слово, надо несколько раз хлопнуть рукой по ковру. Это – сигнал к безусловному прекращению исполнения приема. Все понятно?
Его ученики нестройно загудели в ответ. Спиридонов разбил их на четыре пары, девятого, оставшегося без пары, подозвал к себе, и начал тренировку. Ничего особенного. Разминка, отработка падения. В мои студенческие годы в секции самбо в университете на разминке нас гоняли посильней…
Кстати, если уж включаться вместе со всеми в тренировку, то и самому надо малость разогреться. Не то потяну еще что-нибудь. Спохватившись, припоминаю, как строилась разминка в нашей секции, и самостоятельно, в сторонке, приступаю к упражнениям.
Наконец, Виктор Афанасьевич объявил перерыв и я счел возможным подойти к нему:
— Разрешите обратиться? — некоторые из отдыхающих учеников глянули на меня с любопытством, а Спиридонов коротко бросил:
— Обращайтесь.
— Можно ли приступить к занятиям под вашим руководством? В члены общества "Динамо" я уже записан.
— Можете. Хотя бы прямо сейчас, — слышу в ответ.
— Но, вроде бы, вы ведете группу еще с августа, как мне говорили…
— Да, но первые четырнадцать человек уже заканчивают обучение. А это – новички, набранные после наших показательных выступлений в цирке, — пояснил Виктор Афанасьевич.
— Вряд ли это будет лучшим решением, — в моем голосе звучит сомнение, и, чтобы не оставалось недосказанности, добавляю – Поясню. Дело в том, что мне уже приходилось немного заниматься японской борьбой джу-до под руководством инструктора, окончившего школу Кодокан.
— Ах, вот как! Значит, Кодокан… — с явной ревностью в голосе произнес Спиридонов. — Почему же вы тогда пришли ко мне?
— Потому что эта школа джу-до, похоже, не слишком подходит для самообороны. То, что мне демонстрировали – это в основном различного рода броски. Там почти что нет специальных приемов защиты от ударов и нет приемов нападения, — и с этими словами слегка развожу руками, демонстрируя свое разочарование в полученных навыках. — Судя же по названию вашей секции, вы делаете упор как раз на эти элементы. А мне очень не хочется оказаться беспомощным в уличной стычке с грабителями или хулиганами.
При этих словах Виктор Афанасьевич оценивающе покосился на пришедшую со мной Лиду и мимолетно улыбнулся:
— Хорошо. Тогда покажите, что же вы умеете.
На этот раз заулыбалась Лида – явно в предвкушении, что начальство (пусть и временное) сейчас будут валять по ковру прямо в английском костюме. Но я обманул ее ожидания: у меня с собой в портфеле были поношенная гимнастерка и галифе, полученные еще в 1919 году, в приснопамятные времена "военного коммунизма" по ордеру Чусоснабарма (Чрезвычайного уполномоченного Совета рабочей и крестьянской обороны по снабжению Красной Армии и Красного Флота). В те времена у меня с одежкой было худо, и этот комплект меня здорово выручил.