– Что это значит? – спросил он.
– Если бы он дал просто веточку или палочку, это означало бы смерть, – пробормотала графиня. – То же самое с землёй… Но Андрей Ильич подал вам крестик… я не знаю, как это понимать…
– Можно только догадываться, – сказал Михаил Петрович. – Возможно, это означает, что у каждого из нас свой крест, и нам надо его нести с достоинством и без жалоб. Но не знаю, это лишь мои мысли!
Ваня посмотрел на ладонь, перевёл взгляд на Пульхерию и улыбнулся:
– Мы и так несём свой крест, да, Пусенька?
Они обернулись вслед блаженному и смотрели, как он быстро удаляется от них.
– А знаете, что ещё, Иван Андреевич?
– Что же, Екатерина Ильинична?
– Было предсказано, что пока Андрей Огородников будет жив, в Симбирске не случится пожаров! И ведь, действительно, пока это так и есть! Соседка-то наша, Казань, горит, а мы – нет.
– Да, это и в самом деле так, – нехотя подтвердил граф. – Бог милует нас пока, а деревянная Казань горит.
Весь облик и поведение блаженного так поразили Ивана, что он пристал к графине с расспросами о его жизни и чудесах, но она очень мало могла рассказать сверх того, что уже поведала. Припомнила ещё, что он очень мало спал, с самой юности. Почти никто не видел его лежащим покойно, а когда спал, то безо всяких подушек, на голых досках или на земле, а голова его не касалась поверхности, была всегда на весу.
– Но правда это или нет – не знаю, – извиняющимся тоном сказала она. – Так уж говорят. Ещё слышала, что он одного человека спас от смертоубийства своей жены. Тот очень гневлив был и подозревал её в неверности, хотя она была женщина праведная и верующая, намеревался пойти и убить её, а Андрей Ильич стал у него на пути, руки хватал, мешал идти и всячески не пускал. Человек потом одумался и просил прощения у супруги.
– Жизнь его и нам примером великим может стать, – задумчиво сказал Иван. – Такое отречение от всего, что людям несёт лишь телесное наслаждение, но никакого духовного просветления, – это удел сильных духом и святых людей. Жаль, что граф не верует так же, как вы, Елизавета Ильинична. Он очень хороший и добрый человек, он придёт к истинной вере, думается мне. Ваша любовь ему поможет.
– Вы так думаете, Иван Андреевич?
– Я уверен. Мы ничто без вашей любви и поддержки, – улыбнулся в ответ Иван.
Во второй половине апреля, как и обещал граф, стали готовиться к приёму гостей. Дом мылся, чистился, проветривался, менялись занавеси, выбивались ковры и половички. Он и так был чистый, а перед Пасхой совсем засиял.
В Страстную пятницу приехали Сергей Ильич, младший брат Екатерины Ильиничны, и Ольга Васильевна, его жена. Они привезли с собой сына Митеньку, чуть постарше Оли, и в доме сразу поселился детский смех и веселье. Конечно, взрослые старались утихомирить детей в последние дни Страстной недели, но непосредственная радость частенько прорывалась наружу, вызывая улыбки и на лицах взрослых.
– Дети – это ангельчики Господни, да, Ванечка? – спрашивала Пульхерия и получала из уст любимого утвердительный ответ.
Родственники Завадских сразу пришлись ей по душе, они были уютные и располагающие к себе, напомнили девушке дядю и тётю, только молодых. Ольга Васильевна, пухленькая сероглазая шатенка, была не намного её старше, и девушки быстро нашли общий язык. Сергей Ильич, большой и тяжёлый молодой человек, может, и казался увальнем, но ум его был цепким и острым, карие глаза – тёплыми и понимающими. Прощупав друг друга, Иван и Сергей Ильич нашли, что у них схожие взгляды и суждения, а это всегда объединяет людей. Брат графини выказал Ване уважение к тому, с каким достоинством он держится в своём тяжёлом положении, какие усилия прилагает, дабы вытащить семью из гнетущей ситуации, в которой они оказались.
Пасха прошла в доме Зарецких радостно и весело. Все вместе выстояли Пасхальную службу, самую светлую, на взгляд Вани, из всех церковных праздников, поскольку она утверждает превосходство жизни над смертью. Смотрели в закопчённое стёклышко на играющее лучами солнышко, обменивались яйцами и поцелуями, разрезали удивительно вкусный кулич, пили красное церковное вино. Дети с хохотом забавлялись пасхальными играми, объедались сладостями, бегали во дворе. Женщины наслаждались кофием со сливками, мужчины позволили себе выпить более крепкие напитки. Богатый пасхальный стол был у всех – от господ до слуг. Всего было в изобилии, и не только угощения. Атмосфера в доме царила светлая и радостная.
– Вот бы узнать, как наши Пасху отпраздновали… – уже лёжа в кровати, задумчиво сказал Иван. – Было ли людям хоть какое-то угощение и отдых. Или что-то одно…