Киндяков удивлённо поднял брови:
– Вы разорены?
– Там целая печальная история, Петенька, – вмешалась в разговор хозяйка дома. – Но сядемте сначала за стол! Мишель, ты как всегда, – она покачала головой. – Люди с дороги, а ты за разговоры!
– Я?! – воскликнул граф.
– Не переживайте, Екатерина Ильинична, мы люди военные, нас очень сложно уморить, особенно голодом! – пошутил Павел Васильевич.
– В любом случае, пожалуйте в столовую! – настояла Екатерина Ильинична. – Обед ждёт.
За столом завязался непринуждённый разговор. Гости и хозяева обменивались новостями, говорили об общих знакомых, вспоминали разные события из прошлой жизни. Ваня с Пульхерией внимательно слушали, пытаясь понять, какого рода дворяне перед ними.
– Иван Андреевич, простите нижайше за любопытство, но какова же ваша печальная история? – обратился к нему Пётр Васильевич. – Я знаю Михаила Петровича чуть не с первого дня службы, он весьма доверчив…
– Да что ты, брат! – невзирая на субординацию, прервал его младший Киндяков. – Михаил Петрович не просто доверчив, он в пасть льву голову сунет во время поста!
Все засмеялись, граф тоже, он нисколько не обиделся шутке:
– Шутите, шутите, попомните, придёт и моё время! – погрозил пальцем братьям.
– И мне не хотелось бы, чтобы его доверие обманули, – продолжил свою мысль полковник, вопросительно глядя на Ивана.
Пульхерия тревожно взглянула на любимого: после вчерашнего ночного разговора эти вопросы о доверии, конечно, были совсем ни к чему.
– Дело в том, Пётр Васильевич, – начал Ваня, но опять вмешалась графиня:
– Иван Андреевич, позвольте мне! – и рассказала историю Вани и Пульхерии, постаравшись ни в чём не уязвить их достоинства, не обидеть их чувства.
– Вот оно что… – протянул старший Киндяков. – Utrumque portat crucem suam.9
– Deus semper mecum est10, – ответил Иван.
– Что я вам могу сказать, молодой человек, – Пётр Васильевич посмотрел прямо ему в глаза. – Перенесённые в юности испытания дают нам возможность в зрелости вкушать славные плоды. Мужайтесь, вы с вашей супругой большие молодцы!
– Иван Андреевич вообще очень талантлив, он просто самородок! – воскликнула графиня.
– Екатерина Ильинична, право… – Ваня не знал, что сказать, его мгновенно бросило в краску.
– Но это же правда! – воскликнула она. – Я каждый день благодарю Бога, что он послал нам такого замечательного учителя! Я даже всех наук не смогу перечислить, в которых Иван Андреевич разбирается… а ещё он пишет стихи и обещал нам почитать!
– Возможно, позже, графиня, – Ваня закраснелся пуще прежнего, он ощущал себя медведем, которого по ярмаркам водят цыгане.
Что-то подобное почувствовал и Михаил Петрович:
– Катишь, куда ты спешишь! Всему своё время. Вы ведь задержитесь у нас немного до отъезда в Винновку? – обратился к братьям.
Они переглянулись, и Павел ответил:
– Не хотелось бы огорчать вас, граф, но мы на родину буквально на несколько дней, а затем дела неотложные требуют нас в Дорогобужский уезд, так что…
– Что, и переночевать не останетесь? – погрустнел граф.
– Скорее всего нет, дорогой друг, – улыбнулся Пётр Васильевич. – Но давайте не будем печалиться! Предадимся радостному общению! Сергей Ильич, как идут дела у вас в поместье? Вы ведь там какие-то изменения затеяли, насколько я помню?
– Серёжа у нас просто реформатор! – Ольга Васильевна с гордой улыбкой смотрела на мужа.
– Ну же, Сергей Ильич, расскажите поподробнее! – глаза младшего Киндякова сверкнули. – То ли это, о чём я думаю и о чём мы говорили на прошлой встрече?
– Да, Павел Васильевич, я попытался кое-что из наших мечтаний осуществить на практике. Во-первых, вдвое сократил господскую запашку, соответственно, вдвое уменьшил своим людям барщину. Во-вторых, кое-какие поборы отменил, в конце концов, Олюшка, мы не бедствуем и нам всего хватает, даже в избытке?
– Да, Серёжа! – серые глаза жены смотрели на мужа с любовью.
– Вы благодетель для своих крестьян, Сергей Ильич, – тихо сказал Ваня, в воображении которого сразу же пронеслись бесконечные трудовые дни имения без выходных и праздников.
– Пытаюсь отучить их в ноги кланяться да шапки снимать, коли я сам в шляпе, но пока безуспешно, – вздохнул молодой помещик.
– Но зато за советом и просьбами они уже не стесняются обращаться не только к Серёже, но и ко мне, – улыбнулась Ольга Васильевна.
– Я ещё подумываю школу для детишек организовать, хотя бы для мальчиков, но сам учить не смогу, нужно толкового человека найти, – он посмотрел на Ивана, но графиня, перехватив его взгляд, всполошилась: