– Серёжа, даже не думай, нет! Иван Андреевич останется с нами!
– Дорогая сестра, Иван Андреевич не твой слуга и может распоряжаться собой по своему усмотрению, – улыбнулся брат. – Он, кстати, нашёл мою затею интересной, мы ещё подумаем, как это всё устроить!
– Не переживайте, Екатерина Ильинична, ваших деток я не брошу ни при каких условиях! – широко улыбнулся Ваня. – Мы вели речь о том, что я мог бы обучить грамоте и счёту наиболее способных крестьянских ребятишек, а они учили бы тех, кто помладше. Пока Сергей Ильич не найдёт постоянного учителя, только и всего.
– От сердца отлегло! – графиня выпила воды. – Не пугайте уж меня так!
– Вы молодец, Сергей Ильич, дай-то Бог, чтобы всем нам удавалось задуманное, – тихо сказал Пётр Васильевич, и они с братом обменялись взглядами.
– Что, Петя? – одними губами спросил граф.
– Позже, – так же ответил полковник. – Иван Андреевич, как вы, не почитаете нам свои творения? Хотелось бы послушать, ей-Богу!
– Да! – подхватил Павел Васильевич.
От выпитого вина военные заметно смягчились, порозовели, позволили себе слегка расслабиться. Полковник попросил графа отпустить слуг.
– Почитаю, но, господа, талант мой далеко не так велик, как утверждают мои покровители, поэтому не ожидайте чего-то выдающегося, – скромно ответил Ваня.
Поднявшись, он прочитал несколько любовных стихотворений, вызвавших горячее одобрение и аплодисменты у женской половины, и завершил выступление недавно написанной Молитвой:
– Услышь меня, Господь Всевышний,
Ты даровал всем тварям век,
Ты рек: «Плодитесь, размножайтесь,
И будь же счастлив, человек!»
Почто ж твою святую волю
Нарушить смели на земле,
Почто один гнетёт другова
И не покорствует Тебе?
Услышь мой глас, о святый Боже,
Десницу гневну водрузи,
Повергни рабские оковы,
Нетленну правду возвести!11
Дочитав, Ваня сел и от волнения выпил стакан воды.
– Александр Николаевич? – глядя на графа, спросил Пётр.
– Александр Николаевич12, – согласился Михаил Петрович.
– Друг мой, вы сии вирши никому не читали? – поинтересовался у сочинителя Павел.
– Нет, я их совсем недавно написал.
– И не читайте, – веско сказал полковник. – Это прямой путь сами знаете куда. Но вы правы, Екатерина Ильинична, Иван Андреевич, действительно, самородок!
За столом воцарилось молчание, которое прервала графиня:
– Господа, не желаете ли десерт?
– Катенька, мне кажется, все сыты, – за всех ответил полковник. – Дамы, позвольте нам, неотёсанным мужланам, оставить вас, чтобы не утруждать ваши милые ушки своими грубыми речами?
Дамы развеселились от таких слов и милостиво разрешили «неотёсанным мужланам» удалиться.
– Девочки, может, всё-таки десерт? – шаловливо спросила графиня. – Там такое мороженое! Пусенька, вы ни слова не проронили за обедом, вы хорошо себя чувствуете??
– Не беспокойтесь, Екатерина Ильинична, мне очень хорошо, я с огромным удовольствием слушала вас всех, этого вполне достаточно! – улыбнулась Пульхерия.
– А что, действительно ли Иван Андреевич собирается учительствовать в поместье брата?? – видно было, что этот вопрос очень беспокоил графиню.
– Они разговаривали о такой возможности с Серёжей, вообще, они как-то очень сошлись друг с другом, я бы сказала, что подружились! – сказала Ольга Васильевна. – Иван Андреевич очень добрый молодой человек, такой предупредительный, учтивый, он просто обаял Сержа!
– Да, Ванечке ваш муж тоже очень пришёлся по душе, Ольга Васильевна, но граф и графиня спасли нас от гибели в самом прямом значении этого слова, поэтому он ничего не сделает без вашего позволения, Екатерина Ильинична, не тревожьтесь об этом!
– В любом случае, – задумалась графиня, – всё это можно как-то устроить к обоюдному согласию! А сейчас, девочки, давайте насладимся мороженым! Вот фисташковое, кофейное, ванильное, малиновое! – Екатерина Ильинична стала похожа на озорную девчонку. – Мария! – она позвонила в колокольчик. – Приведите детей, пусть они тоже полакомятся!!
Тем временем мужчины расположились в кабинете за рюмочкой коньяку.
– Миша, а кто сейчас у нас губернатор? – спросил полковник. – Каюсь, совсем не слежу за новостями из родных пенатов.
– Толстой Александр Васильевич, действительный статский советник.
– Тот ли это Толстой, который из Преображенского полку? – поинтересовался Павел.
– Да, именно он, – подтвердил граф.
– Честный и почтенный человек, из-за конфликта с Потёмкиным был отправлен в отставку. Значит, теперь он назначен губернатором? И как он? Либерал? – Пётр Васильевич отхлебнул коньяк, покатал во рту языком. – Ах, хорош! Умеешь ты жизнью наслаждаться, Мишель!
12
Братья имеют в виду, конечно же, Александра Николаевича Радищева, чувствуя, что стихи Вани напитаны таким же бунтарским духом.