– Екатерина пожаловала его орденом Святого Владимира третьей степени, радеет как может на своём посту.
– Ведь он, кажется, Гавриле Державину дал офицерский чин, Павлуша, не помнишь? – обратился полковник к брату. – Вроде бы из-за этого конфликт и возник?
– Не помню, брат! – Павел откровенно наслаждался напитком, развалясь в кресле.
– А ты уж потрудись, тебе полковник приказывает! – шутливо сдвинул брови старший Киндяков.
– Господин полковник, мы в штатском, – пробормотал Павел. – Ты меня старше, к древности ближе, вот и вспоминай!
– Уууу! Мишель, майору больше не наливать, распустился совсем! – хохотнул Пётр, приканчивая третью рюмку. На него алкоголь не оказывал как будто никакого действия.
– А что Иван Петрович? Тургенев наш? Суров по-прежнему великий магистр?
– Редко наведывается, он у Новикова13 теперь, Николая Ивановича, в Москве.
– Сергей Ильич, они о ком? – спросил Ваня.
Они устроились чуть поодаль от старых знакомцев и слушали их разговор, потихоньку переговариваясь.
– Иван Петрович Тургенев14, основатель масонской ложи в Симбирске. Он великий магистр. Киндяковы и шурин мой – масоны, – ответил Сергей Ильич. – Не удивляйтесь, я тоже! У нас и масонский храм есть! Хотите – и вас посвятим в братство. Хотите? Подмастерьем у нас Николай Карамзин числился, кстати.
– Что ж я могу вам предложить? – усмехнулся Иван. – У меня вошь в кармане да блоха на аркане!
– Интеллект, – просто ответил Сергей Ильич. – Личную порядочность, строгость, а также деятельность на благо человека, порой в ущерб себе, – всего этого у вас в достатке, друг мой. Масонское братство когда-нибудь перевернёт эту страну, поставит на дыбы, заставит отказаться от того, что тянет её в средневековье и не даёт идти вперёд!
– Что же это?
– А вы не догадываетесь? Ваши вирши – это прямо-таки декларация свободы человека. Крепостное право – страшный нарыв на теле нашей родины, позор, который каждому мыслящему человеку отравляет жизнь! – горячо прошептал молодой человек. – Вот они, – кивнул в сторону братьев, – действуют! А мы пока сидим сложа руки и ждём того, кто зажжёт нас своим примером и бесстрашно поведёт на подвиг во имя благоденствия нашего Отечества!
– Не грешите, Сергей Ильич, – покачал головой Иван. – Вы многое делаете в своём поместье.
– Маловато, на мой взгляд, но боюсь излишнее внимание привлекать, ещё безумцем нарекут…
– Молодёжь, вы что там шепчетесь! Идите сюда! – крикнул Пётр Васильевич, и Сергей с Ваней переместились ближе.
– Иван Андреевич, вы знакомы с произведениями Александра Николаевича Радищева? – спросил полковник.
– Нет, не приходилось.
– Граф, дайте юноше наш личный список, пусть почитает, он кажется достойным человеком, мыслящим. Ты как, Серёжа, не возражаешь?
– Я только за, Пётр Васильевич.
– Павел, Павел!
– Да спит он, Петя, не трогай его! – поморщился Михаил Петрович. – Не кричи! Расскажи лучше, что вы там задумали?
– Не только задумали, но уже начали. В 1797 году в Дорогобужском уезде, куда был послан мой эскадрон, эскадрон Петербургского драгунского полка, начались крестьянские восстания и мятежи. А мы, Мишель, должны были их усмирять всеми доступными средствами! Крестьян! Которым стократ хуже, нежели нам! И знаете, что мы там нашли? – Пётр Васильевич обвёл друзей горящим взором. – Помещичье самодурство, разруху и голод! Что же нам приказано было свыше? Кнутом, огнём и мечом подавить мятежи, а бунтарей привести к послушанию. Вместо того чтобы поступить по справедливости и обратить оружие против самих угнетателей, то есть устранить причину восстания.
Друзья мои, вы знаете, что в стране идёт постоянная, необъявленная гражданская война?! – полковник в возбуждении вскочил с кресла. – Со времён восстания Емельяна Пугачёва и задолго до него начались и поныне не прекращаются вооружённые выступления крестьян! Не осталось почти ни одного помещика, на которого не напали бы его подневольные, доведённые до ручки! А как решаются все вопросы?? Да никак! Их жестоко наказывают и отправляют обратно к хозяину… Русский люд на пределе, ежели б его поднять одним махом! – Пётр Васильевич сжал кулак.– Вмиг можно было бы переделать всё! Всё!
– А где бунтуют крестьяне? – тихо спросил Иван.
– Да по всей стране, Иван Андреевич, – военный опустился в кресло. – Бунтуют, бегут вместе с семьями куда глаза глядят: на Дон, на Урал, на Кавказ, в Астрахань, в Польшу бегут, там охотно выходцев из России принимают, да и отягощений нет никаких по сравнению с тем, что на родине у нас творится… Из одной только Смоленской губернии в польские пределы ушло свыше полста тысячи человек. О как!
13
Никола́й Ива́нович Новико́в (27 апреля (8 мая) 1744 – 31 июля (12 августа) 1818) – русский просветитель, журналист, издатель, критик и общественный деятель, мартинист, собиратель древностей, одна из крупнейших фигур эпохи Просвещения в России.
14
Ива́́н Петро́вич Турге́нев (21 июня (2 июля) 1752 – 28 февраля (12 марта) 1807) – директор Московского университета, масон из кружка Н. И. Новикова. Отец знаменитых братьев Тургеневых -Александра и Николая. Действительный тайный советник.