Ударил пятками в бока и пропал в ночи. Таким он и запомнился графу: улыбающимся, светлым и необыкновенно русским…
– Граф, – заспешил Василий. – Давайте скорее решать, что делать! Бросать его одного нельзя! Он задумал что-то, я следом поскачу! Вы разберётесь ли здесь без меня?!
– Обижаешь, Василий Алексеевич! – возмутился Михаил Петрович. – За пенёк меня держишь…
– Вот письма, держите, а я помчался! – молодой чиновник так же, как Иван, птицей взлетел в седло и посмотрел на графа. – Ваше сиятельство, действуйте, как мы договорились! Бумага с государевой подписью со мной, мало ли… – причмокнул губами и растаял в темноте.
Михаил Петрович остался один ночью посреди незнакомой местности… Ну, как один – слуги, пленники, кони и карета – со всем этим надо было разобраться, все ждали его указаний. Ну, что ж… граф вздохнул и начал:
– Проша, вот тебе депеша, скачи к Василию Аристарховичу Козыреву, приставу, скажешь, от меня срочно.
– Яков, пристёгивай коней к задку, Степан, этих мерзавцев покрепче свяжи – и в карету! Сами – вместе с ними, следить будете в оба глаза! Стой! Ты! – указал на мужика, который больше всех рыдал. – Ты сей же час отправишься к своему барину и передашь ему в белы рученьки письмо! Скажешь: от графа Завадского. Понял?! – рявкнул угрожающе.
– Понял, барин, батюшка, храни тебя Господь! – забормотал несчастный, уже не зная, что хуже: остаться здесь или пойти к барину, который жестоко спросит за невыполненное поручение.
– И только попробуй сбежать! Я тебя из-под земли достану! Пошёл вон!
Мужичонка торопливо заковылял по дороге, загребая лаптями пыль.
– Ваше сиятельство, а кто же править будет? – лакеи смотрели на него во все глаза.
– Кто, кто… Я! – граф ощутил себя чуть ли не героем авантюрного романа, постарался так же легко, как парни взлетели в сёдла, взмыть на козлы, но не получилось: забрался, кряхтя и чертыхаясь.
– Эге-гей, залётные! – крикнул, подбадривая себя, и карета двинулась по ночному тракту, оставляя за собой широкие следы.
Василий стремглав мчался, напряжённо вглядываясь вперёд, но, как ни понукал коня, как ни торопился, не мог углядеть Ивана. «Оно и понятно, – успокаивал себя. – У него и конь лучше, и дорогу он знает, небось, опять напрямки поскакал! Ну, да ничего, не намного отстану».
Зачем Василий отправился следом за Иваном, он и сам толком не понимал, хотя, если бы его спросили, он, как истый делопроизводитель, дал бы многоречивый и обтекаемый ответ: дескать, проследить, чтоб не наломал дров, не вырыл себе могилу и прочее. Но в действительности причина была не в этом…
Когда дядюшка поделился с ним историей Ивана и Пульхерии, молодой человек сразу почувствовал острейшее любопытство и желание познакомиться с ними. Их судьба вызвала у него и сочувствие, и зависть, поскольку его самого жизнь пока обделила столь сильными чувствами, ради которых можно пожертвовать собой…
Увидев Ивана в поместье Зарецкого, пусть мельком, Василий Алексеевич ощутил непреодолимую притягательность его натуры, цельной, глубокой и самобытной, захотел сойтись с ним поближе. И вот сейчас, погоняя коня, радовался, что появился шанс подружиться с равным ему по возрасту и как минимум равным по уму человеком. Что Иван Андреевич умён, он понял сразу: достаточно было посмотреть в его глаза, печальные, полные мысли.
Кроме того, была ещё одна причина… Василию Алексеевичу было нестерпимо скучно на службе у дядюшки. Он искренне недоумевал, как может человек прожить всю жизнь на одном месте и работать в одном и том же департаменте без перерыва.
Пока не попал к Никанору Иванычу, дяде по матери, Василий многое испытал: родители его умерли, когда мальчику только-только исполнилось двенадцать – самый нежный возраст для молодых людей. Мыкался он по родственникам со стороны отца, которым, в общем-то, не был нужен: они передавали его друг другу, как узел с отслужившими вещами. Характер у мальчишки был беспокойный: учиться он не любил, зато обожал бродить по окрестностям и иногда забредал так далеко, что приходилось ночевать, где темнота застанет. Всё это надоело родне, и она обратилась к Никанору Ивановичу, единственному брату усопшей матери мальчика. Потешкин, недолго думая, согласился. Когда рыжий отрок с хитрыми глазами предстал перед ним, Никанор Иваныч взял его за ухо и пообещал, если будет хорошо учиться и служить в департаменте под его началом, поедет с ним за границу, да и вообще работа будет связана с путешествиями. Подросток прислушался к дядюшке, который сразу понравился ему, и стал учиться со всем усердием. Дядя слово сдержал, но… видимо, для авантюрной натуры Василия этого было мало…