Настя с усмешкой ответила:
– Нет, Андрей. Это не так. Точнее, не совсем так. Да, я поступила в медицинский из – за осмысления своей жизни, да, я в некотором роде спасаю людям жизни, только немного не таким образом, как ты думаешь.
– В смысле? Ты очем?
– Я не говорила, но и ты особо не спрашивал. Я делаю аборты. Да, я считаю, что люди сами должны решать нужен ли им в данный момент ребенок или нет. И мне совршенно плевать на мнение остальных по этому поводу. Я, может и убиваю плод, но его я человека не считаю, но этим самым я спасаю не одну другую жизнь! Я спасаю самого ребенка, я сама прожила в шкуре нежеланного ребенка, и даже врагу этого не пожелаю! Я спасаю жизнь девочки, которой не нужен ребенок, спасаю ее от нищеты, от стрессов и унижений. Спасаю отца ребенка от всего этого же. Вообще жаль, что люди не думают головой, если бы они потратили пар минут и узнали о контрацепции, то и проблем было бы меньше!
– Знаешь, я вроде бы с тобой и согласен, но ты говоришь об этом как – то радикально. Это меня пугает. Это у вас профессиональная деформация?
– Андрюш, возможно. Хочешь еще одну тайну? Ты подумаешь, что я чокнутая, но уже без разницы. Включи вон ту гирлянду.
Андрей удивился, но не стал ничего уточнять. Воткнул в розетку гирлянду. Хоть она и была очень длинной, висела по всей комнате под потолком, но горело лампочек двадцать из, примерно, пятисот.
– Но она же не рабочая? Зачем ее надо включать?
– после каждого аборта, я ломаю одну лампочку. Я спасаю людей от дурацкой жизни в этом мире.
Андрей ничего не сказал, выключил гирлянду и они остались в темноте, каждый со своими мыслями.