— Вытащи меня, — крикнул он и выстрелил. Грохот оглушил его. Чуть продвинувшись в воде, он снова выстрелил.
Он не видел ничего, кроме узкого просвета. Дейвенпорт что-то сказал, но Мэйл не расслышал слов. Он лежал в темноте, страдая от боли. Дейвенпорт похоронит его заживо: Мэйл чувствовал, как прибывает вода. Не думая уже ни о чем, он поднес пистолет к подбородку.
Услышав выстрел, Лукас подождал.
— Джон?
Он ничего не услышал. Лукас вытащил из кульверта куски дерна и вышел на дорогу.
— Эй, — закричал он ближайшему полицейскому и указал на трубу.
Глава 36
Временно отстраненный от работы, Слоан приехал на ферму без оружия; он боялся пропустить самое интересное. Лукас сидел на ступеньках полуразрушенного дома.
— Тебя подвезти, дорогой?
Когда они направились в город, Слоан сказал:
— Вулф не пожелала воспользоваться моей помощью, поэтому я отправился к Франклину и Хелен Манет. Она во всем призналась.
— Это нам не поможет, — отозвался Лукас. — Суд не простит нам, что мы отказались пригласить ее адвоката.
— Ты прав. Но все же почему она сделала это?
— Деньги, — бросил Лукас.
Слоан кивнул.
— Она знала все о Тауэре и Вулф. Финансовое положение Тауэра весьма неважное. Его оклад в компании урезали, пять лет назад он взял большой кредит под залог дома и с трудом возвращал эти деньги. Он мог рассчитывать только на средства из фонда. В уставе было условие: если последний учредитель фонда не имеет детей, фонд прекратит существование и все достанется последнему учредителю. Большая сумма. На сегодняшний день это тринадцать миллионов.
— Неужели так много? — удивился Лукас.
— Да. Фонд вкладывал свои средства в акции. Часть прибыли ежегодно шла на покрытие инфляции, а остаток делился между Тауэром, Энди и двумя ее дочерьми. Они все получали около сотни тысяч в год. В случае смерти Энди и ее дочерей фонд был бы ликвидирован, а капитал достался Тауэру. Именно этого добивалась Хелен, догадываясь, что муж собирается бросить ее. Она рассчитывала получить половину.
— Она познакомилась с Мэйлом в той квартире?
— Да. Его заинтересовала ее фамилия, он сказал, что его лечила доктор Манет. Она поняла, что это тот парень, о котором Энди несколько раз со страхом упоминала. Он представился как Мартин Ладу. Хелен нашла в справочнике его телефон и начала звонить ему.
— Нам следовало об этом догадаться, — сказал Лукас.
— Мы бы догадались, но прошло только пять дней. Даже меньше.
— Они показались мне веком, — признался Лукас.
Когда они прибыли в больницу, их встретила Ру. Она крепко обняла Лукаса.
— Слава Богу, что вы нашли их. Я уже потеряла надежду.
— Как Женевьев? — спросил Лукас у Данна.
— Переохлаждение. Она не дожила бы до конца дня.
— А Энди и Грейс?
— Физически здоровы. Но их психическое состояние ужасно. Энди заговаривается.
— Вы слышали о Хелен Манет? — спросил Лукас Ру.
— От Франклина, — ответила она. — Не знаю, что будет. Мы должны поговорить с людьми из прокуратуры штата. Мы хотим арестовать Хелен, но я не уверена, что нам удастся отдать ее под суд. Впрочем, сейчас это не главное.
Лукас кивнул.
— Вулф?
— Да. Мы встречаемся с ней и ее адвокатом минут через сорок пять. Вам лучше находиться где-то рядом, вдруг вы понадобитесь.
— Я надеялся, что она уедет, — заметил Лукас.
— Она осталась, — вздохнула Ру.
Ру позвонила час спустя.
— Зайдите ко мне.
Вокруг стола сидели в напряжении Нэнси Вулф, адвокат, Лестер и Роуз Мари Ру.
Ру указала на свободный стул возле Лестера.
— Садитесь. Мы пытаемся разобраться в том, что произошло сегодня утром.
— Вы знаете, что произошло, — заметила Вулф, бросив злобный взгляд на Лукаса. — Вопрос в том, что вы собираетесь предпринять?
— Чего вы хотите? — спросил Лукас.
— Вашей отставки. Я сохраняю за собой право обратиться в суд, но пока хочу вашей отставки.
— Мы спасли жизнь вашей партнерши, — сказал Лукас.
— Вам следовало найти другой способ…
— У нас не было времени.
— …не совершая… насилия надо мной.
— Лукас останется, — твердо сказала Ру. — Я его не уволю. Я даже объявлю ему благодарность. Я сожалею о причиненных вам неудобствах.
— Неудобствах? — взорвалась Вулф. — Меня раздели, обыскали, одели в тюремное платье, мне угрожали и даже не разрешили позвонить моему адвокату.