Я подумал о том, какие муки сейчас испытывает этот воин. Я помнил объяснения Коннита, но только сейчас, когда до поединка оставались считаные секунды, понял, как все произойдет. Победить в этом бою невозможно, ведь волки будут нападать на ребенка со всех сторон. Пока воин будет отбиваться от одного хищника, на несчастную девочку бросится другой.
Да и сам гентхай окажется уязвим. На него могут напасть сзади. Он должен одновременно защищать и себя, и ребенка. И если он проиграет, то лишится не только собственной жизни. Умрет и его дочь. Судя по тому, что я видел, гентхаи очень любят детей. Отец вряд ли хотел этого поединка. Разве стал бы он рисковать жизнью своего ребенка? Увы, у него не было выбора. От Коннита я узнал, что все девочки в возрасте трех лет участвуют в жеребьевке.
Сейчас была выбрана девяносто одна девочка. Почти все они погибнут.
Волки прошли в центр зала. Почти пять столетий гентхаи один раз в тринадцать лет участвуют в этом жестоком ритуале. Они верят в то, что у тварей, с которыми они сражались, есть душа и что у вервейта один общий разум на четверых. Если это так, подумал я, то это жуткое создание сродни Хобу. У того тоже один мозг и несколько сущностей. Может, эти существа разновидность джиннов?
Еще миг – и хищники набросились на воина со всех сторон. Тот действовал быстро и решительно. Он первым пролил кровь, ранив одного из черных волков в плечо. Кровь брызнула вверх, все четыре ипостаси вервейта взвыли от боли и ярости.
Все четверо ощутили боль и повели себя как одно существо! Они напали на человека одноврменно, стремительные и смертельно опасные.
Воин изо всех сил пытался защитить дочь. Та от ужаса зашлась в крике. Увы, перевес был не на его стороне. Три волка одновременно накинулись на гентхая сзади. Они сбили его с ног и поволокли по полу. Он закричал от боли. Волки впились зубами в его тело и принялись рвать на куски сначала его плоть, а затем и плоть девочки. Первой кричать перестала она.
Я наблюдал эту омерзительную сцену, чувствуя, что меня начинает мутить. Три волка пожирали воина, который лежал на полу в луже крови. Человековолк также опустился на четвереньки. Его лицо оставалось в тени, но лунный свет отражался от блестящего черного меха на спине и лопатках. То есть это был скорее волк, чем человек.
Теперь в зале раздавались лишь сопение, рычание и жуткий звон цепи, когда человековолк пожирал тела жертв. Я покосился на Коннита. Его лицо оставалось бесстрастным, казалось, будто оно высечено из камня.
На секунду я отвел взгляд и оглядел зрителей, но никто в зале даже не шелохнулся. Гентхаи были похожи на статуи, они молча переживали этот ужас.
Вскоре все четыре сущности вервейта исчезли в темноте, бросив на полу останки своих жертв. Тогда воины убрали ошметки человеческой плоти и обломки костей, а лужи крови, которой было много, присыпали опилками.
Той жуткой ночью я стал свидетелем еще шести кровавых поединков. Человеку победа досталась всего лишь раз. Лишь одну девочку миновала страшная участь быть растерзанной волками.
Во второй вечер погибли все дети. Затем настал третий вечер, когда к столбу должны были привязать семерых детей, в том числе и девочку-сироту. Я не знал, кто из них она.
С момента нашей встречи в лесу Коннит ни разу не заговорил со мной, я же все еще не решил, как мне поступить. С каждой неудачей гентхаев мне все больше становилось не по себе, по шее и спине катился пот.
Когда настало время шестого поединка, в зале появился воин, неся на руках девочку, которая была крупнее других детей. Она явно была старше остальных и отлично понимала, что должно произойти.
Опустившись на колени, он стал привязывать ее к столбу. Я заметил, что руки у него не дрожат, и вообще он показался мне спокойнее других.
Неужели он так уверен в победе?
Когда воин отошел от столба, девочка села и посмотрела на нас. Она была крупная, с миндалевидными глазами, в которых светился ум, но лицо ее ничего не выражало. Я не заметил на нем страха. Зато я заметил, что у воина нет мечей, и понял: это та самая сирота.
Воин же повернулся к нам и заговорил. Его голос эхом отражался от темных балок потолка:
– Эта девочка – сирота. Жребий пал на нее, но у нее нет отца, который мог бы ее защитить. Но ее необходимо было привязать к столбу. Кто готов сразиться за нее?
Ему никто не ответил. В зале повисла тишина. Я сидел неподвижно, словно окаменев. Взгляд говорившего был устремлен на меня. Или мне это только показалось? Сидевший на троне Коннит тоже не сводил с меня глаз.