Вскоре я разглядел громаду бойни, над которой медленно кружили черные грифы. В конце дня они обычно летали над Колесом. По всей видимости, их привлекали потоки теплого воздуха, поднимавшиеся над куполом, но многие верили, что пернатые хищники слетаются туда в предвкушении очередной смерти на Арене 13.
Конечно, это всего лишь суеверие. Помимо боев по особым правилам и визитов Хоба, смерти на арене случаются редко, хотя на моих глазах одного бойца убили во время такого боя, и я также стал свидетелем гибели Керна.
В ту ночь мы с Тайроном побывали в цитадели Хоба, и Тайрон увез оттуда в ящике останки Керна, точнее, его отрубленную, но все еще живую голову.
Я знал, что кисточки пожирают тела, – но зачем Хобу хранить головы своих жертв? С какой целью он это делает?
Это были мрачные воспоминания, но совсем недавно я стал свидетелем того, как в гентхайском конференц-зале тринадцать ночей подряд проходят поединки с вервейтами. Я видел достаточно смертей, и они надоели мне до тошноты. Наверное, в этом я похож на отца. У него тоже вызывало отвращение то, что он видел в землях гентхаев, поэтому он и отказался от татуировки на лице.
И вот наконец я шагал по узким улочкам. Чтобы не ступать в грязь, я старался идти по деревянным мостовым, проложенным перед домами. Увы, некоторые доски давно сгнили. Затем я поднялся на холм и пошел в ту часть города, где жили богатые горожане. Здесь улицы были выложены не досками, а камнем, скользкие места присыпаны золой, а кое-где даже росли деревья, правда, пока еще без листьев, хотя до наступления весны оставалось совсем немного.
Тайрон недаром считался самым успешным механиком Джиндина – у него был большой дом в четыре этажа с глубоким подвалом.
Войдя во двор, я постучал в заднюю дверь. Мне не терпелось поскорее увидеть Квин, хотя, если честно, я изрядно нервничал. Например, как она отнесется к моей татуировке? И, разумеется, я надеялся, что, прежде чем мы с ней увидимся, у меня будет время помыться и привести себя в порядок.
Дверь открыл сам Тайрон. Широко распахнув ее, он довольно долго меня разглядывал, отчего мне стало не по себе. Интересно, что он сейчас скажет? Но он лишь покачал головой и присвистнул сквозь зубы.
– Оставь грязную обувь и сумку здесь и поднимайся в мой кабинет, юноша! – проворчал он. – Я буду там через пять минут.
Сказав это, Тайрон повернулся ко мне спиной и скрылся в глубине дома. Я стащил с ног башмаки и, оставив их на полу рядом с сумкой, в одних носках поднялся на верхний этаж. Я был уверен, что из-за татуировки меня ждут неприятности, но, несмотря ни на что, был рад вернуться сюда. Я скучал по жизни в доме Тайрона.
Дверь в кабинет оказалась открыта. Я вошел и сел на стул напротив письменного стола. Сейчас я получу хорошую взбучку, и мне нечего сказать в свое оправдание.
Я огляделся по сторонам. С момента моего ухода здесь ничего не изменилось. Это был кабинет зажиточного человека. Стены обшиты панелями красного дерева, кресла обтянуты кожей, на полу – шкуры белых волков. Я посмотрел на запечатанный стеклянный книжный шкаф, который привлек мое внимание еще в первый приход сюда. В нем выстроились в ряд семь томов, поддерживаемых с обеих сторон резными деревянными подставками в форме волков. При взгляде на них по моей спине пробежал холодок. Я тотчас вспомнил вервейтов и совершенные ими убийства, свидетелем которых я стал.
Я подошел ближе и посмотрел сквозь стекло. Первая книга называлась «Руководство по языку Ним», вторая – «Руководство по бою с тригладом». Однако мое внимание привлек третий том, я не мог отвести от него взгляд. Назывался он «Свидетельства Мэта».
Неужели эту книгу написал мой отец? О чем она? Может, это его воспоминания о боях на Арене 13? Я был бы не прочь ее прочесть, но не мог сказать об этом Тайрону, не объяснив причин моего любопытства.
Услышав, как он поднимается по лестнице, я быстро вернулся на прежнее место. Тайрон вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и сел напротив меня.
– Зачем? – спросил он. – Скажи, зачем ты это сделал?
Он хмуро смотрел на мое лицо, разглядывая татуировку на его левой половине – от виска до нижней челюсти, все эти темные линии и спирали. Я хотел объяснить ему, что татуировку я заслужил по праву, одержав победу над вервейтом, и что подобной чести удостаиваются лишь самые храбрые воины. Хотел объяснить, что ее получают лишь те, кто сумел перехитрить вервейта и спас ребенка… Но я ничего не сказал.